–Могу спросить за что? – осторожно осведомился Азазель. Поручение было необычным, если Дагон провинился в чём-то, Люцифер мог официально послать за ним или сам его покарать, даже без суда. Но он призвал Азазеля, явно желая сохранить всё в тайне.
Азазель считал, что он вправе знать причину.
–Слишком много себе позволяет, – ответил Люцифер. – Жрёт кого надо и кого не надо, и всё не нажрётся. Надоел. Веришь?
–Нет, – честно сказал Азазель. – Он всегда был таким. Но жил.
Люцифер вздохнул:
–Тяжело иметь дело с теми, кто тебя знает. Ну хорошо, скажу…не всю, но правду.
«Можно подумать, когда-то была вся!» – против воли подумал Азазель, забыв, что Люцифер легко видит его мысли.
–Я же не глупец, – ответил Люцифер, – меньше знаешь – меньше рискуешь. Но если говорить о Дагоне…я готов был терпеть его рыбью вонь ещё, ведь он нервировал не только меня, но и всех. Но пришло время перемен. Дагон милый и очаровательный в своей мерзости, но его время кончено. Он отказывается от понимания сотрудничеств с Небесным Царством, он отказывается от понимания порядка и тайны. Мы не должны показываться людям так часто, иначе люди захотят знать больше, а он? Я не думаю, что есть хоть одна деревня или хоть один город на водоеме, который не расскажет о странном существе, выходящим из воды и пожирающим…словом, страшные сказки должны меняться, чтобы быть страшными.
Люцифер замолчал, позволяя Азазелю обдумать услышанное. Азазель колебался, он не знал о чём спросить и не знал – спрашивать ли вообще? Люцифер имел право на уничтожение Дагона, и причины были логичны, но всё же было как-то обидно уничтожать того, кто явился плодом чистого хаоса той ночи, когда разделилось небо.
Преданного, глупого и нелепого Дагона. Дагона, который никогда не спрашивал и не обдумывал, который выполнял любое поручение своего Хозяина и ничьё больше. Дагона, который не умел договариваться и был сам по себе, но являлся по первому зову Хозяина. Пёс! Даром что провонял рыбой, да чешуёй отражает свет всех грешных Царств.
Люцифер готов его отдать, Люцифер готов убить преданного.
–Всё должно быть тихо и быстро, – продолжил Люцифер, – именно поэтому прошу тебя. Знаю, ты не подведёшь, и заметь, прошу, приказывать я не буду.
Ага, будто бы «просьба Люцифера» и «приказ Люцифера» слишком различаются!
–Другие не в курсе? – уточнил Азазель, не цепляясь за неприятную мысль о том, что если уж Люцифер так легко избавляется от самого верного, совсем неамбициозного, то что может быть с другими? С самим Азазелем, когда Люцифер решит что пора?
–Да, и так должно остаться. Будем считать официально, что Дагон обожрался досмерти.
–Ты откажешь ему в достойной памяти? – не поверил Азазель. – Он же столько для тебя сделал! Сделал не спрашивая. Будь он на моём месте, уже бежал бы выполнять приказ. Или плыл. У него вообще есть ноги?
–Когда надо есть, – Люцифер начал с конца, – и да, не спорю, он сделал многое. И Владыка сделал многое. И Каин сделал многое. Дальше вспоминать? Благо есть благо, но всякое благо во зло, если им злоупотреблять. Я злоупотреблял. Дагон был моим цепным псом, и я ему благодарен за это. но благо должно кончаться.
Азазель и понимал и не понимал одновременно. Такое мог творить только Люцифер. Вроде бы и объяснимо, и логично, а вроде бы…
–И поэтому его благодарность – смерть, – Азазель кивнул, – да-да, я понимаю.
–От твоей руки, – напомнил Люцифер, – я не просто так посылаю тебя. Смерть может быть разной.
Да, это было большее, что мог бы сделать Люцифер. И он посылал лучшего на убийство того, кто был верен, но надоедлив и шумлив.
–Уничтожь его, – сказал Люцифер, когда в лице Азазеля отразилась лишь тоска, – быстро и мирно. Он заслужил.
–Что-то ещё, Хозяин? – Азазель поднялся, – я могу идти?
–Яблоко возьми, – Люцифер пододвинул к нему тарелку с медовыми яблоками Эдема.
–Нет, спасибо.
–Не будь дураком и возьми яблоко! – рявкнул Люцифер, – ссориться из-за рыбонога Дагона нам ни к чему. Ты и сам не испытывал к нему никакого сострадания, так может хватит играть в радушие?