Судя по всему, ножи у соперника кончились. Единый с Природой сосредоточился на своих ощущениях. Теперь, когда откровенное преимущество было на его стороне, убивать этого человека Дайлети не хотел. Он мог безошибочно определить и местонахождение, и даже позу, в которой застыл противник, прекрасно понимавший, что нож теперь у Кирима, и что боец Мэйдина слышит не хуже, а может быть, даже и лучше него.
Мужчина тоже не стал ждать у моря погоды и метнулся к Суону. По крайней мере, к тому месту, где тот только что был. Но Дайлети уже перетек в другое, сделав два легких бесшумных шага назад, и метнул нож. Благодаря идеально просчитанному моменту и расстоянию, клинок сделал в воздухе ровно столько оборотов, чтобы встретиться с лобной костью соперника рукоятью, а не лезвием.
Кирим перешагнул через упавшее к его ногам тело и двинулся вперед, слепо выставив перед собой руку, хотя прекрасно чувствовал выход и поджидавшую за ним проклятую локацию с невесомостью. К его удивлению, эти части Лабиринта соединяла не мембрана, а самая обычная герметичная металлическая дверь. И она не открылась сама по себе, как все предыдущие. Нужно было на ощупь определить, как запускается механизм замка. Суон осторожно прикоснулся к разрезу на боку и рукавом вытер кровь с лица. Он надеялся, что нашлемная микрокамера не способна в такой темноте зафиксировать, как быстро затягиваются раны. Он заскользил пальцами по неровной поверхности дверного полотна. Снизу доверху ее покрывали буквы.
Послышался скрип, а затем неприятный, режущий слух скрежет - стены темной комнаты начали движение друг к другу. Шум страшно мешал сосредоточиться. К сожалению, все происходящее не было иллюзией, а относилось к суровой реальности. Кирим ощутил себя героем старинного фильма про охотника за древностями, угодившего в ловушку.
Через минуту, пролетевшую, словно одно мгновение, Дайлети понял, что на двери высечена цитата из Трактата о Чистоте, призывавшего уничтожить Единых с Природой и оставить Вселенную только для людей. «Убивайте тварей, как насекомых мерзких, что расползлись по вашему дому, но помните о скверне, что они распространяют даже после смерти своей!»
«Как славно», - подумал Кирим и нажал на букву «в» в слове «вашему». Оригинал гласил «нашему». Создатели Трактата считали, что все в мире принадлежит только им, и делиться ни с кем не собирались, даже с такими же людьми, как и они. Единый с Природой знал Трактат о Чистоте наизусть. Происхождение обязывало.
Зрение говорило Кириму, что в шарообразном зале с отсутствующей гравитацией никого нет, кроме трупа фанатика, встреченного ранее в локации с болотом. А Дар утверждал, что в пустоте зависли два….
Дайлети чувствовал нечто и не мог определить, чем являлись два объекта, что начали медленное движение по направлению к нему. Он никогда раньше не сталкивался с такими, имея возможность Слияния. От внезапно пришедшей на ум мысли Суона прошиб холодный пот. Он сообразил, где мог встречать подобных существ, не обладая Даром – в Семи Мирах.
Реальность мигнула, явив его взору двух Рохосов. Как устроители Состязания исхитрились их достать и перепрограммировать, Принц себе не представлял, но сделал пометку на будущее с этим разобраться. Если оно для него настанет, конечно же.
В одном Кирим был точно уверен: человекоподобные роботы чувствуют Символ Королевского Дома и на гораздо большем расстоянии: не раз убеждался в этом на собственном опыте, пытаясь избавиться от их назойливой опеки на Мирралине. Алгоритм подчинения королевской семье была вшит так глубоко, что перепрограммированию не поддавался. Разумеется, Рохосы не бросятся к нему с официальными приветствиями – научены «не узнавать» Принца, если Символ и маска в деактивированном состоянии - но и не нападут. Кирим торопливо заговорил:
- Давайте, парни! Смелее! – и поманил роботов руками. – Попробуйте меня достать!
Богатое воображение подсказало ему отчетливый щелчок, с которым две противоборствующие программы в мозгах Рохосов пришли к соглашению. Их учили распознавать скрытые приказы.
Роботы атаковали. Так, как их коллеги, науськиваемые Тэором, нападали на толком не освоившегося еще в новом теле Принца, заставляя того упражняться в Дайкай. Они могли схватить его, применив болевой прием, или даже ударить, четко рассчитав силу и место ее приложения. Но не более того.