Но даже если конфедераты и нарыли на «Вайрес» совсем мало, то не любили их очень и очень сильно. И даже тени подозрения, что Кирим – один из них, было достаточно, чтобы отправить того в пыточную камеру на флагманский крейсер ВКФ Конфедерации Чистых Планет. К активно практикующему инквизитору. Такая перспектива Суона не прельщала ни капельки.
- Мэйдин со мной долго обсуждал возможность обучения человека искусству боя Единых! Все говорил, что очень хотел бы взглянуть на одного такого! - мастер Тан прищурился, а Кирима от его взгляда передернуло. - Я тоже хотел. Но только не на Сидарусе!
Джиран обвел упрямо молчавшего ученика пристальным взглядом и мрачно заключил:
- Лучше бы я тебя с нуля учил!
Обедать Кирим не стал: когда Джиран поставил ему под нос миску с супом, молча покачал головой и вышел на крыльцо. Мастер Тан подождал пять минут и последовал за ним. Мальчишка сидел, подтянув колени к груди и уткнувшись лбом в сложенные на них руки.
- Плохая привычка! – заметил учитель, присаживаясь рядом со своим учеником.
- Какая? – вскинулся тот.
- Не есть, когда нервничаешь! В таком месте, как это, никогда нельзя быть уверенным, что и завтра получишь обед. Поэтому пренебрегать пищей не стоит. Вернись и поешь!
Джиран ожидал, что ученик сейчас вспылит: ответит грубо и резко, но нет: Кирим, как обычно, склонил голову и тихо произнес:
- Да, учитель….
Мастер Тан вздохнул. На тренировке он хотел расшевелить мальчишку, заставить его проявить себя, а вместо этого…. Теперь у Кирима еще меньше оснований ему доверять. Да и Джиран взглянул на своего ученика немного под другим углом. Где тот научился искусству боя Единых? Овладение Дайкай на том уровне, который мальчишка продемонстрировал на тренировочной площадке, подразумевало долгий и упорный труд и наставника, и ученика. Пот, кровь и нечеловеческую боль, которую Единый с Природой мог «забрать» лишь отчасти, будучи очень занят «переплавкой» тела. Все это требовало особого склада характера. И подразумевало наличие острой необходимости идти на такие жертвы. «От нечего делать» и «для собственного развития» люди планомерно Дайкай не изучают. Но, даже если допустить, что Кирим, и вправду, из Семи Миров, как утверждает, то почему бы там не существовать отряду, аналогичному «Вайрес» и служащего для похожих целей? Это здесь Лорд поделился со своим рабом хоть и конфиденциальной, но весьма любопытной информацией, а в Семи Мирах Хиарам не имел доступа к секретам правительства, да и не желал его получить, если честно. Но в любом случае было бы глупо ожидать, что Кирим, кем бы он ни был на самом деле, выложит первому встречному весь свой послужной список с подробностями и деталями.
От волновавших мастера вопросов пухла голова, но задавать их ученику было бессмысленно и опасно. Все это могло привести к тому, что мальчик опять окажется в подвале у Мэйдина. Только спрашивать Лорд будет уже по-другому, и иголками Кирим уже не отделается…..
Глава 3.
- Что скажешь, Джиран? – Мэйдин разминался в ожидании наставника, расположившись на матах в центре зала. По углам стояли рабы в ожидании приказов: стройные молодые люди, обнаженные по пояс. Они застыли, как статуи, не смея шевельнуться и отвлечь хозяина от упражнений. Высокий и широкоплечий, тот был похож на тигра, потягивающегося со сна перед тем, как выйти на охоту. – Узнал что-нибудь новенькое про нашего красавчика?
- Ничего особенного, – неохотно отозвался пожилой мастер, вставая в привычную стойку. Он занимался с Мэйдином все десять лет, что был рабом в его имении, выучил повадки и привычки хозяина от и до. Угадывал его настроение по одному лишь взгляду, и знал, когда можно позволить себе немного больше, чем обычному рабу, а когда стоило вести себя тише воды, ниже травы. Когда Лорд хотел поговорить, а когда ему требовалось просто выпустить пар.
Джиран не назвал бы Иштвана жестоким хозяином. Жестким – да, но Мэйдин никогда не опускался до насилия ради развлечения. Если раба наказывали, тот точно знал за что. Мэйдин никогда никого не бил просто потому, что у него плохое настроение. И не держал рабов впроголодь. Обеспечивал одеждой и средствами гигиены. Он объяснял это тем, что терпеть не может возле себя грязных, изможденных и неухоженных людей.