Кирим и Иштван едва успели пробежать «снежное» поле, огибая его по краю, когда над ущельем завис катер: черный и угловатый, он казался совершенно не к месту среди яркой и безмятежной природы. Лорд оглянулся, недоумевая, почему по ним еще не стреляют, и это стало его ошибкой. Под ногу некстати подвернулся камень, в лодыжке что-то противно хрустнуло, Мэйдин рухнул в траву и, прокатившись по инерции пару метров, тяжело перевернулся на спину, чтобы как минимум встретить врага лицом к лицу.
Вместо того чтобы бежать, Кирим подскочил к Иштвану и встал рядом, не сводя с катера и его молчавших орудий напряженного внимательного взгляда. Ему тоже не нравилось, что наемники не предпринимают никаких активных действий, хотя оба беглеца, замерших на противоположном конце поля, были у них как на ладони. Спустя пару томительных секунд катер все же дернулся и поплыл вперед на одних антигравах, не подрубая маневровые двигатели.
Краем глаза Мэйдин заметил, что Кирим присел на корточки и зашарил руками в траве, а потом, не распрямляясь, резко выбросил обе руки вперед, и то, что он сжимал в кулаках, веером полетело на луг, покрытый белыми цветами.
И когда те вдруг в мгновение ока взвились в воздух, оказавшись крупными бабочками, и заполнили собой все ущелье, от края до края, от земли до неба, Кирим, закрывая нос и рот рукавом, потянул Мэйдина на ноги.
- Бежим! У них залеплены сенсоры и обзорные экраны!
Лорд хотел возмутиться, потому что сомневался, что в состоянии встать, но бессчетные белые шелковистые крылышки залепили ему и рот, и нос, и глаза. Он закашлялся, принялся отмахиваться, но насекомых было, что капель в море. Позади что-то натужно загудело, а спустя пару секунд раздался душераздирающий скрежет, и земля под ногами Иштвана вздрогнула, когда в нее впечатался тяжелый катер.
- Ни хрена ж себе! - восхитился Мэйдин, умудрившийся стряхнуть белоснежных бабочек с лица, и попытался оглянуться назад, но наглый раб по-прежнему тянул его за руку, не позволяя задержаться ни одной лишней секунды. А потом Иштван едва не вмазался в стену, и некоторое время просто стоял и смотрел, не вполне понимая, откуда она взялась.
- За мной, сюда! - донесся до него приглушенный голос Кирима, и Мэйдин сообразил, наконец, что тот пролез в узкую щель между двумя крупными валунами. Чтобы протиснуться за ним следом, пришлось сделать глубокий выдох и изрядно ободрать о неровные стены спину и живот.
Вывалившись с другой стороны, Мэйдин снова упал, но на этот раз на руки, ушиб локоть, рухнул на спину и сказал себе, что в ближайшие два часа не встанет даже под дулом бластера. Словно посланник из ада или инквизитор, придумавший для жертвы новое мучение, над Иштваном возник Кирим.
- Нужно двигаться дальше. Это крайне ненадежное убежище!
Грязный, со спутанными волосами, в оборванной одежде, с которой вода не сумела полностью смыть следы крови, пилот держался на ногах на удивление уверенно. В полумраке пещеры сверкали темной зеленью умытой дождем листвы его глаза, и только кончики протянутой Иштвану руки выдавали крайнюю степень его усталости, мелко подрагивая.
- Не могу, - отмахнулся Лорд. - У меня нога сломана!
- Это всего лишь вывих! - со вздохом возразил Суон, присев рядом на корточки и осторожно ощупав лодыжку хозяина. - Вам помочь или сами справитесь?
Мэйдин мотнул головой, и раб послушно ушел вглубь пещеры, оставив рядом с хозяином рюкзак и аптечку, за скверное состояние которой тот собирался по возвращении в имение содрать со всех виновных по три шкуры. Так и не дождавшись мальчишку обратно, Лорд вздернул себя на ноги и, хромая - больше от того, что было себя жаль, нежели от боли - побрел следом, волоча рюкзак за лямку по полу.
Суон обнаружился в соседнем зале, свет в который падал из узкого отверстия в потолке и преломлялся в сложной и явно искусственного происхождения системе кристаллов. Необычное освещение так бросилось Лорду в глаза, что он не сразу обратил внимание на то, что, молча и замерев, словно соляная статуя, рассматривал Кирим. А когда все-таки увидел….
Все многочисленные ниши по стенам пещеры были заполнены телами: высохшими от времени, но не разложившимися. Мужчины, женщины и даже дети…. А в центре, на огромном каменном столе горой лежали с виду совсем свежие трупы. И были они в таком состоянии, что Иштван Мэйдин, инквизитор, согнулся пополам, и его долго рвало горькой, тягучей желчью, потому что в желудке давным-давно ничего не было. Когда желудок более или менее успокоился, Лорд не рискнул больше повернуться к кровавому пьедесталу. Он утерся краем рубашки и рванул с пояса флягу. Только сделав огромный глоток, он вспомнил, что перед отлетом залил туда коньяк, а не воду. И опять согнулся, теперь уже натужно кашляя.