— И?.. — кажется, перестаем мы дышать на пару с Антоном.
— Дождавшись, когда весь дом уснул, я пробрался в гостиную, соорудил конструкцию из двух тяжеленных стульев...
Поджимаю губы, чтобы не рассмеяться раньше времени от картинки, заботливо вырисовываемой моим воображением. Позади сдавленно хрюкает Тоша, а Вова продолжает свою захватывающую историю новогоднего ограбления:
— Как я это сделал — не представляю. Потом пытался повторить, чисто ради интереса, ничего не вышло! Так я еще и умудрился на нее забраться, побалансировать, — теперь к нашим сдержанным звукам присоединяются собственные смешки Вовы. — В общем, ценой неимоверных усилий я овладел всеми тремя желанными экземплярами. Сумел с ними спуститься, спрятать в надежном месте и полностью замести следы преступления!
— Охренеть! — восторженно комментирует Антон.
— Сколько тебе было лет? — ошалело уточняю я.
— Шесть.
— Вов, а почему ты просто не попросил их оставить? — задаю логичный в данной ситуации вопрос.
— Хочешь всю цепочку моих размышлений? — снисходительно посматривает на меня он.
— Давай краткий вариант! Я уже хочу посмотреть на это сокровище! — вклинивается между нами Антон.
— Был совершенно уверен, что не получу их. Даже если пообещают.
— Ты все сделал правильно, Вов! Женя, открывай!
И я, подчиняясь призыву Тоши, аккуратно снимаю крышку с коробки.
Три ярко-красных стеклянных игрушки, расписанных вручную. Деликатное мерцание делает их еще более невероятными в приглушенном освещении салона.
Звезда. Снегирь. Сердце.
— Черт, Вов, ради таких можно было вообще обнести всю елку!
— Эти три — лучшие! — серьезно обосновывает свой выбор хозяин сокровищ, трогаясь с места и счастливо откидываясь на спинку сиденья.
— Они как новенькие, — вынимаю я тончайшую птичку из коробки, осторожно зажимая ее между пальцами и с интересом любуясь эффектом на переходе матового и прозрачного стекла. — Потрясающе! Уверена, на елке они всегда в центре внимания.
— Нет.
— Почему?
— Я ни разу их не использовал.
Глава 23
Женя
Сбросив скорость, почти останавливаюсь, поскольку воспоминания о вчерашнем вечере и доброй половине ночи берут власть не только над моим разумом, но и над телом.
Дрожь, то и дело пробегающая по бедрам, спине, животу, невероятное чувство жара, охватывающее всю меня при одной только мысли о той сногсшибательной, умопомрачительной близости, которую подарили мне вчера мои мужчины.
Резкий глубокий вдох, напоминающий, что воздух все еще является неотъемлемой составляющей моего дыхания.
Отказаться от них?..
Невозможно.
Не сейчас, когда я могу восстановить в памяти каждое прикосновение, объяснить в мельчайших деталях разницу между ласками Вовы и поцелуями Антона.
Со скрупулезностью маньяка, изучившего предмет своей страсти, знаю, как доставить удовольствие каждому из них и им же одновременно.
Помешательство? Зависимость?
Да...
«Любить двоих невозможно. Это все равно, что не любить никого», — в который раз острыми клыками безапелляционности впивается в мое беззащитное чувство матерая установка общественной морали.
Невозможно...
Сильная широкая ладонь Вовы очерчивает дугу по моей спине, спускаясь ниже, мягко сжимает ягодицу и совершает легкий пружинистый шлепок с разбегающимися во все стороны импульсами наслаждения. Еще минута, и я уже задыхаюсь от невыносимого блаженства, которое дарят мне его же пальцы, вдавливая, поглаживая, погружаясь в меня, заставляя с силой сжимать мышцы, чтобы удержать их подольше, извиваясь, подстраиваясь под ритмичные движения, и течь от зашкаливающего, немыслимого возбуждения.
Антон, кажется, исследовавший своим губами всю меня, фокусируется на груди и шее. Все мои стоны, хрипы, бессвязные мольбы, хнычущие просьбы о прекращении сладостных пыток и переходе к главному достаются ему. Но он миг за мигом лишь нагнетает и без того переполняющее меня чувство.