Выныриваю, отплевываясь, и замираю от вида умопомрачительного заката, открывающегося прямо передо мной. Панорамный бассейн — это нечто, вновь ухожу под воду, забывая, что нужно держаться на поверхности.
— Нравится? — бесшумно всплывает позади меня Габриэль, принимая на себя заботу о моей безопасности.
— Очень... — все еще не могу отвести взгляд от неба, меняющего свои оттенки прямо на глазах.
— А я? — обнимает он меня второй рукой.
— Мы же утонем!
— У меня есть еще и ноги, Жень. И я, в отличие от твоих заявлений, еще на многое сегодня способен.
— Ри-и-и... — вперемешку с пузырьками тяну я его сокращенное имя.
— Ты дразнила меня весь день... — проходится он своими горячими губами по моему охлажденному водой плечу, рождая вихрь, грозящий перерасти в ураган из-за разницы температур на границе наших тел. — Ты никому ничего не должна, кроме себя... и меня, — напоминает он мне наш дневной разговор на тему морали и прочих жизненных установок. — И только сейчас, — на лету цепляет он мои губы, подтверждая, что в нашем танце у меня точно роль льда. — Если ты хочешь использовать стоп-слово, это твой последний шанс. — Он приподнимает и разворачивает меня на сто восемьдесят градусов так, что между нашими лицами не остается свободного пространства.
Проводит мокрым от воды подбородком по моей скуле, выдыхая прямо в ухо: «Ну?»
И я... соглашаюсь, потому что, о какой, на хрен, морали может идти речь?
О верности «мужу», преспокойно дерущему за моей спиной других женщин, потому что мужчина по своей природе полигамен и ему надо? Потому что у него есть еще тысяча отмазок, утверждающих, что во всем виновата я сама?
О том, чтобы не превратиться в похотливую суку?
Превратишься тут, как же. Я с грустной усмешкой признаю, что таких парней, типа Алекса и Ри, по возвращении в моей жизни уж точно не будет.
А на презрительный вопрос возмущенных моей распущенностью подруг, сколько мужиков отымело меня за один день, скоро я смогу честно ответить, что трое. И каждый раз был прекрасен, потому что был охренительно искренен, по сравнению со всеми теми, когда я же, сжимая зубы, просто давала "мужу", потому что так надо, не испытывая при этом ровным счетом ни-че-го... Когда боялась сказать, что я еще не все... Когда имитировала оргазм, лишь бы побыстрее отделаться от его недовольного «ну, сколько ты еще?»
Да пошли они в жопу! Пусть считают свои члены или их отсутствие и будут счастливы!
Я уже!
Потому что Габриэль осторожно прижимает меня своим торсом к бортику, стягивает бикини и отпускает плавать три ярко-зеленых треугольника по ровной, едва колышущейся глади бассейна.
Его пальцы пробегают по складочкам, сначала лишь слегка касаясь, поддразнивая, заставляя тянуться за ускользающей ладонью, желая, чтобы она вернулась, и все повторилось снова, снова и снова. Но с каждым разом давление пальцев усиливается, рождая уже совсем иную, идущую из самой глубины потребность быть вместе прямо сейчас, не теряя драгоценных секунд.
— Ри, пожалуйста, хоч-у-у-у тебя, скорее, — обхватываю я его своими бедрами и ими же подаюсь вперед.
Только чуть-чуть задеваю свою напряженную, готовую к встрече со мной цель, но Габриэль легко подсаживает меня выше, почти до пояса приподнимая над водой.
И до этого уже возбужденные соски становятся просто каменными от несильного, теплого порыва июльского ветерка.
Выпускаю из себя стон нетерпения, недовольно ударяя пятками по ягодицам Ри.
— Женя, нам некуда торопиться. Вся ночь наша, — захватывает он ртом один из сосков, перекатывая его на языке и мягко оттягивая губами.
— Ри-и-и, прошу-у-у, — выкрикиваю я, не выдерживая и начиная задыхаться.
И он отвечает, быстро раздвигая меня собой, пробиваясь навстречу моему бушующему естеству, соединяясь с ним и окончательно нас связывая.
— Да-да-да! — выгибаюсь я в спине, упираясь лопатками в бортик в жажде быть к нему еще ближе. Еще... бли-и-иже....
А дальше Ри ставит руки по обеим сторонам от меня и начинает вбиваться с такой скоростью, что вода вокруг нас закипает, а я, закатывая глаза вверх, взмываю к усыпавшим небо звездам и, кажется, безвозвратно сгораю во всполохах моего освобожденного желания...