Там вверху продолжал призывно гореть серебристый свет. Я все так же интуитивно ощущал, стоит протянуть руки, и этого будет достаточно для вознесения.
Страх покинул меня окончательно. Я осмелел настолько, что вернул себе самообладание и уже намеревался податься вверх, как вдруг среди старческих лиц появилась девушка.
Красивое лицо с тонкими чертами было преисполнено невероятной боли и несчастья. Ей было тяжело справиться с такой массой народа, но несмотря ни на что, девушка упорно рвалась ко мне, расталкивая стариков. Как если бы должно было произойти что-то очень нехорошее, если она не успеет.
— Стань моим сыном! — не сумев протиснуться до первого ряда, громко закричала девушка и протянула руки.
В ее лице было столько отчаяния и столько надежды. Но не это больше всего обратило на себя внимания.
— Сыном? — в изумлении переспрашиваю.
Шок от огня, сильнейшая боль, потом страхи от появления мертвецов совсем лишили меня здравомыслия. Только сейчас снизошло озарение.
У нас с Потехиным все получилось. Мы смогли открыть портал. Вот только в силу обстоятельств я остался в нем один. Все из-за японца, не удосужившегося расписать в комиксах об истинных деталях перехода в другой мир.
Новая появившаяся мысль вызывает усмешку.
А вдруг примерно так же происходит рождение в нашем мире? То есть мы сами выбираем у кого родиться. Если так, то в прошлый раз мне не повезло. Выбор оказался неверным.
— У нас нет ни секунды! Ну же, протяни руку! Скорее! — снова закричала девушка.
Сам от себя не ожидая, я протянул руку. Мне захотелось иметь такую маму — красивую и настолько сильно желающую иметь сына. Она не откажется от меня. Будет относиться не хуже моей умершей приемной матери. Что же касается вознесения, пришло понимание, там я еще побываю. Всему свое время.
Видимо, было установлено правило, если я делаю выбор, остальным приходится отступить. Старики смолкают и начинают расходиться. Тем дают возможность девушке приблизиться. Моя рука касается ее и в этот момент на меня снисходит озарение — если вокруг одни мертвецы, то что среди них делает живая девушка?
В один миг все исчезает. Я оказываюсь сидящим на полу и держащимся левой рукой за кресло-качалку. Передо мной в камине горит огонь. Над ним висят щит и два меча. По обе стороны от камина двери.
В изумлении смотрю по сторонам.
Большая кровать, диван, небольшой столик, большой письменный стол с креслом, картины с рыцарями. Слева раскрытое окно и выход на балкон. За спиной еще одна дверь. Сверху свисает массивное подобие люстры из дерева и металла.
И все в гладком камне, кованном железе, резном дереве.
Не пойму, я в средневековье очутился?
— Андре, а как тебе это платье? — раздается звонкий девичий голос.
В дверь позади меня вбегает молодая девчонка в длинном светлом платье на вид лет тринадцати.
«Ей четырнадцать», — будто что-то подсказывает внутри меня.
Взявшись за подол, девушка начинает кружиться, отчего длинные рыжие волосы разлетаются в разные стороны. На симпатичном лице, разукрашенном веснушками, появляется улыбка.
— Это платье хоть подойдет или тоже забракуешь?
Она останавливается и начинает надувать щеки.
— Только не говори, что опять не то!
Я лишь мельком взглянул на платье. Все мое внимание приковывает золотистое свечение вокруг ее головы. Примерно такой ореол расписывают на иконах со святыми.
«Неужели рай?!» — пораженный едва ли не произношу я вслух.
Девчонка подкатывает глаза и с тяжестью выдыхает.
— Не, я так сегодня не наряжусь. А что не так с этим платьем?
— Не знаю. Все так, — говорю и в ошеломлении осознаю, что смог произнести без запинки. Горло выпустило речь и даже не появилось намека на спазмы.
— Все понятно, примерно такую реакцию я и ожидала увидеть. Но это не все! — с задором говорит девчонка и убегает.
Провожаю ее взглядом и поражаюсь новым, куда значимым открытием.
Я ее знаю!
Более того — это моя сводная сестра Амалия!
А сейчас я нахожусь в своей комнате, в своем доме.
Я здесь живу с рождения!
Вскакиваю с пола и только после этого доходит, что стою на собственных ногах.
Они меня слушаются.
Они живые!
Едва обращаю внимание на ноги, они предательски затряслись и начали подгибаться в коленях.
Пока не грохнулся, хватаюсь за подлокотники кресла-качалки и сажусь на край. Лишь бы ощутить под собой опору.