— А расчет работает — любо посмотреть! Не оправдываются, Борис Силыч, опасения!
Тот, к кому обратился генерал, был штатский, в распахнутом светлом габардиновом макинтоше, молчаливый, как оценил Метельников, — шишка. Под темным костюмом — белая рубашка. Он с торопливой, извиняющейся улыбкой проговорил:
— Да, да, признаться, восхищен.
Рядом, тоже штатский, в шляпе и плаще, повернулся, будто его ненароком укололи:
— Но, Борис Силыч, генерал Сергеев забывает — расчет особо тренирован! Как будет с другими — посмотрим!
— Да, да, тоже резонно.
— Научим! — сказал генерал. — Солдат наберем молодых, грамотных — орлов! Подойдем поближе. Кстати, успели записать, Алексей Васильевич? — обратился он к подполковнику, ближе всех стоящему к ракете.
Подполковник что-то ответил — Метельников не расслышал, потому что все двинулись по площадке, и тут генерал сразу увидел его. Метельников испугался: вот сейчас спросит, откуда и зачем… Генерал действительно остановился, спросил:
— А вы что здесь делаете, товарищ рядовой?
Он цепко, пристально оглядывал Метельникова — рабочую гимнастерку, бриджи в пятнах и засохшей грязи, лопатку с длинным черенком. Метельников, весь подбираясь по-военному, опустил лопату к ноге, точно винтовку.
— Строим… — проговорил он. — Проволочное ограждение, товарищ генерал…
— Та-ак, — протянул генерал. — Нравится? — Он кивнул на ракету.
— Нравится! — Метельников осмелел, сам не зная почему. — Говорили — на такое дело нас… Собрали с миру всяких «спецов»…
— Уже? Собрали? — с удивленной, искренней радостью воскликнул генерал и повернулся всем корпусом к Борису Силычу. — Видите, мы, военные, не подведем! Не подведите и вы!
— Стараемся! — с хитринкой улыбнулся человек в макинтоше. — Но ведь… как говорится, и самая красивая женщина не может дать больше того, что имеет.
— Браво! Отлично! — подхватил штатский в шляпе.
«Точно, шишка важная, ишь как этот ему поддает!» — подумал Метельников о человеке в макинтоше, еще раз взглянув на его чисто выбритое лицо. Генерал коротко рассмеялся:
— Сказано крепко, Борис Силыч!
Засуетились, заподдакивали другие. Но Борис Силыч, как бы защищаясь, с наигранным смущением замахал короткопалыми белыми руками:
— Не я, не я! Классика! Кажется, Флобер… А «Катунь» предъявим в установленные правительством сроки.
Генерал повернул голову к Метельникову:
— Вот видите! Все будет — обещает! А это… большой человек! — Кивнул в сторону Бориса Силыча.
Метельников не заметил, как перед ним оказался тот, с тетрадкой, подполковник.
— Как ваша фамилия?
Голос у подполковника мягкого тембра. Петр обернулся, оторвав взор от ракеты и людей, окруживших ракету плотным кольцом, и, в замешательстве не поняв, о чем его спросили, скороговоркой зачастил:
— Извините… Шофер… Машину увидел, товарищ подполковник…
— Шофер? Фамилию у вас спрашиваю.
— Метельников. Метельников, товарищ подполковник!
Может быть, ему только показалось — подполковник вроде бы вздрогнул, но его позвали:
— Алексей Васильевич!.. Фурашов!
— Сейчас! — откликнулся подполковник и взглянул на Петра: — Метельников, говорите?
— Так точно!
— Сами… не с берегов Каспия?
Вопрос задал будто с опаской, но смотрит твердо, испытующе.
— Мальцом жил… А вы тоже, товарищ подполковник?
— Нет, нет!.. Вы свободны!
Метельников повернулся, чтобы уйти. Только сейчас, пожалуй, он ощутил всю неловкость случившегося: влез, сунул нос, куда не следовало. Как случилось? Да все та машина — шоферская струнка. Даже вон подполковника, кажись, чем-то смутил. Деликатный, видать. Как его? Фурашов вроде…
Шел он быстро, вспомнив и другое: солдаты теперь на месте и уж тут-то не миновать — влетит как пить дать от сержанта Бобрина.
А Фурашов стоял, не двигаясь с места, точно какая-то тяжесть приковала его ноги к утрамбованной площадке. Глядел вслед уходившему солдату. «Метельников?! Неужели?.. Да нет, не может быть, простое совпадение! Сержант артдивизиона Метельников… А почему бы этому пареньку не быть его сыном?.. Случилось с сержантом в конце сорок четвертого… А этому Метельникову лет двадцать. Так? Вполне может. Или… совпадение? И — фамилия, и место жительства? Спросить бы имя-отчество. Того Метельникова звали Михаилом…»