Сам он жил в старом доме, доставшемся по наследству от родителей Сони, его жены. За эти двадцать семь лет он поседел. Молодое энергичное лицо, черные брови, живые черные глаза — и совершенно белые волосы. Когда председатель колхоза ложился и когда он вставал? Руководить таким хозяйством и столькими людьми совсем не легкая работенка. Он покорил народ одним — правдой. Слово всегда было словом. То, скажем, что председатель колхоза обещал людям, люди получали, даже когда год был не таким уж удачным. Десятки трудностей не пугали его и не останавливали. Он делал свое. Но трудности потихоньку тоже делали свое. Сердце постепенно стало пошаливать. Болезнь печени, которую он заработал, голодая в годы войны, со временем разыгралась. Кроме того, дети Заславского, сын и дочь, выросли, позаканчивали в Кишиневе институты, обзавелись семьями, остались жить в городе. Сын — инженер-механик, дочь — инженер-проектировщик; уже есть, не сглазить бы, внуки; Соня стала его дергать — она хочет быть рядом с детьми, она хочет жить на старости вместе с детьми. Короче — Заславский стал просить, чтобы его освободили от председательства. В позапрошлом году, на годовом колхозном собрании народ уступил ему, он этого добился.
Во дворе у Заславских, возле унаследованного дома, растет старая ветвистая груша. Не многие читатели смогут себе представить, чтобы дерево, простая груша, было в состоянии определить судьбу, дальнейший путь человека в жизни. Женщина остается-таки, наверно, женщиной. Раньше Соня не давала покоя — она хочет быть рядом с детьми. Потом, когда Заславский уже уволился с работы и тоже начал уже поговаривать о переезде в город, Соня расплакалась, как малое дитя. Как она расстанется с этой грушей? Здесь, под ее ветвями, прожила она жизнь. Еще дедушка собственными руками посадил ее. Здесь она провела свои детские годы, росла вместе с деревом. «Видишь, Соня? — ответил жене Заславский. — Ну а сотни, тысячи деревьев, которые я своими собственными руками, можно сказать, посадил?» Бесконечные разговоры в постели по ночам. Обдумывание. Взвешивание. В конце концов решено было здесь, в селе, где прожили все годы, так и остаться уже до конца дней. Заславский отправился в райком, так и так. И в райкоме Заславскому предложили — председатель Пепенского сельсовета. Должность не менее видная и не менее ответственная, чем прежде. Но немножко поспокойнее, посвободнее.
За двадцать семь лет, что Заславский был председателем колхоза, у него и времени не было, да и руки не доходили выстроить себе возле старого домика, как сделали в последнее время все пепенцы, новый современный дом. Сейчас, на старости, можно сказать, пришло время и для этого.
Пусть их дети, что живут сейчас в городе, имеют у родителей приличное жилье, чтобы было куда приехать на субботу-воскресенье или таки на целые несколько недель во время отпуска, хорошо отдохнуть здесь, в родном доме.
Пусть внуки имеют у дедушки с бабушкой в селе свою отдельную, неприкосновенную детскую, чтобы могли проводить здесь на свежем воздухе пару летних месяцев или даже целое лето у скучающих деда с бабой.
В молдавских селах существует старый красивый обычай. Когда человек строит себе дом и собирается уже класть потолки, приходят к нему в выходной близкие друзья и кладут потолки все вместе, в один этот день, и белят стены внутри дома. По-молдавски называется эта совместная укладка потолков «клакэ». В новый дом вложены будут каждым своя доля и труда, и тепла, и дружбы. Хозяин готовит стол. А потом все веселятся. Это еще не новоселье. Но уже праздник. Дом уже вот-вот будет домом.
Когда у Заславских дело дошло до потолков, они об этом никому особенно не говорили. Зачем беспокоить людей? Лес и чамур для потолков все же приготовили. И чего-нибудь поесть, понятно, тоже. Кто придет, тот придет. А тот, кто только придет, будет желаннейшим гостем, любимейшим другом.
С раннего утра пошел народ. У Заславских во дворе собралось полсела. С кувшинами вина в руках и с полотенцами, повязанными выше локтей, как на свадьбу. За какой-то час потолки были уложены, стены в доме побелены. Женщины помогали Соне жарить-парить. Мужчины даже сколотили из досок столы и скамьи. Вокруг длинных белых столов под старой грушей до поздней ночи лилось вино, слышались возгласы пожеланий, пение, каждый раз, с Заславскими в середке, выходили на другой танец. И вправду как на свадьбе. Как на серебряной свадьбе Арна, сына Хаима и Сони, дочери Исроэля.
Писателю, думаю, на самом деле не обязательно куда-то далеко ездить в поисках литературных героев. Герои могут быть под рукой. В доме, где ты живешь, среди близких твоих, десятки — на твоем жизненном пути. Это уже не ново.