Как сейчас помню, что читал «Красное и Черное»; откровения Стендаля казались мне тогда непреложной истиной.
Отхлебнув из банки молока, я заметил внизу Галину Ивановну; как мне показалось, она ходила по лагерю без особенной нужды. Меня удивила ее одежда; вместо обычного для геологов брезентового костюма, она нацепила цветастый халат.
Женщина махнула мне рукой, показывая, что я должен спуститься вниз, и мне пришлось подчиниться.
– Что случилось? – спросил я.
– Приходи ко мне в палатку; будем пить шампанское! Как знать, может быть, Фред с водолазами вернется раньше, тогда у нас будет не так много времени, – рассудительно сказала Галина Ивановна.
– Сейчас; только умоюсь, – сказал я.
«Странно, что она хочет распить шампанское со мной, а не с Фредом; впрочем, это ее дело. Бутылка в конце концов тоже не резиновая». – рассуждал я, отмывая в ручье руки липкие от сгущенного молока. – «Кроме того, Фред объявил, что в поле мы соблюдаем «сухой закон», вот Галине Ивановне и не хочется, чтобы он узнал о ее чудачествах».
Через пять минут я протиснулся в палатку начальницы. Это была обыкновенная двухместная палатка без дна; такие палатки геологи обычно натягивают на деревянный каркас для устойчивости. Пространство слева от меня было почти пустым, а справа возлежала на раскладушке Галина Ивановна. Полы ее халата разметались в стороны, открывая ноги главного геолога почти до бедер.
Я отметил под бледной кожей голубые клубки вздувшихся вен и отвел глаза в сторону. Неприятное зрелище!
– Садись; открывай бутылку, – сказала начальница, – надеюсь, ты умеешь открывать шампанское?
Святая наивность! Я не мог понять, куда я должен сесть, пока Галина Ивановна не подтянула под себя ноги. Усаживаясь на хлипкую раскладушку и разглядывая треснувшие пятки главного геолога, я, наконец, понял, какая роль предлагалась мне сегодня.
Странно; тогда я был молод и перенасыщен желанием. Во сне ко мне часто являлись обворожительные женщины, а встречая на жизненном пути самых разных девушек, я моментально влюблялся в них. Можно сказать, что в молодые годы мной руководил не разум, но Эрос; сколько глупостей я наделал когда-то из-за него! Но венозные ноги этой женщины вызывали у меня отвращение.
Теплое шампанское мы выпили достаточно быстро, и халат начальницы окончательно взметнулся вверх. «Интересно, кем она воображает себя в эту минуту»? – прокравшаяся в мою хмельную голову мысль была насмешливой; состраданию я тогда еще не научился.
– Мне надо выйти на минуту, – сказал я.
Через минуту я тщательно зашнуровывал вход в свою палатку; пробив дырки в новой банке со сгущенкой, я принялся читать свою книжку.
Как было бы хорошо окончить рассказ на этом месте; чтобы читатель мог все домыслить! Но эта история имела, и продолжение, и логическое завершение.
Минут через сорок Галина Ивановна криками выгнала меня из палатки, заявив, что выходной день окончен, и мы с ней идем в маршрут. Для серьезного похода оставалось слишком мало времени; но до вечера мы сумели осмотреть верховья ручья.
Помню, что в маршруте меня изрядно напугал заяц, вывернувшийся прямо из под ног; от растерянности я даже не успел его сфотографировать.
Шеф с водолазами, действительно, вернулся раньше обычного; потянув носом воздух, он настойчиво поинтересовался, почему от меня пахнет алкоголем. Пришлось признаться, что меня угостила Галина Ивановна. Что она сказала начальнику, я не знаю, но уже со следующего дня я ходил в маршруты только с Фредом, и был этому очень рад.
8. Тайна старой палатки.
Однажды утром, спустившись к ручью, я промывал песок в поисках золота. Внезапно в зарослях послышался треск. Я мгновенно развернулся, испытывая страшное напряжение в спине; говорят, что медведи любят нападать на человека сзади. Каково же было мое удивление, когда я увидел Пусю, нашу домашнюю кошку, которая ловко прыгала по веткам кедрового стланика. Взгляд Пуси встретился с моим взглядом, и кошка победно замяукала, раскачиваясь на ветке.
Надо же; как освоилась здесь наша киска! После Пусиной демонстрации, я работал уже спокойно. Если бы кошка чуяла запах медведя, она не стала бы так себя вести!
В работе время шло незаметно. За редким исключением погода была солнечной и ясной; через неделю после нашей высадки было решено разделиться на два лагеря. Фред и я оставались в верхнем лагере, а водолазы, к которым вскоре присоединилась Галина Ивановна, решили поселиться недалеко от устья ручья, чтобы иметь возможность работать без проволочек.
Оборудование у наших водолазов было несложное; никаких баллонов с сжатым воздухом у них и в помине не было. Ласты, маски, трубки, шерстяное трико, и черно-желтые гидрокостюмы, – вот и все, что составляло их снаряжение. В свободное время водолазы занимались рыбалкой; до сих пор вспоминаю потрясающий вкус свежепойманной горбуши; во время поджаривания куски рыбы прыгали на большой сковородке, как живые. Если в рыбах попадалась икра, мы делали из нее пятиминутку, которая была хорошим дополнением к завтраку. Разнообразили наш рацион и крабы, сваренные прямо в морской воде. Для приготовления этого деликатеса использовалось обыкновенное оцинкованное ведро. Вкус крабов заставлял нас вспоминать о пиве, которое даже в поселке было большим дефицитом; скоропортящиеся продукты на север Камчатки не завозили, а пиво в банках наша промышленность тогда еще не выпускала.
– Вот приеду в Петропавловск-Камчатский, – мечтал я, поедая крабов, – первое, что сделаю, это выпью большую кружку холодного пива!
Примерно через две недели основные работы были закончены, и мы попытались связаться с базой по радио. Наша радиостанция представляла собой тяжелый железный чемоданчик с телефонной трубкой внутри.
При включении в наушниках станции послышался треск, но других признаков жизни станция почти не подавала. Мы с Фредом растягивали многометровую проволочную антенну; и так и этак. В результате всех манипуляций из динамика донеслось: «Таня! Таня! Рыба, как рыба? Прием; прием….»
Ответа от неизвестной нам Тани мы так и не услышали, а на всех других частотах наша коротковолновая радиостанция хранила величественное молчание. Уже по тем временам наша станция выглядела допотопной; неудивительно, что с базой мы так и не связались.
Теперь оставалось ждать контрольного срока, который истекал через три дня.
– Вертолет может прилететь как позднее, так и раньше срока, – сказал мне Фред.
– Почему? – удивился я.
– Здесь многое может зависеть от графика работы летчиков, от поломки вертолета, или от прогноза погоды. В любом случае, нам не стоит далеко отдаляться от лагеря! Давай соберем все лишнее, чтобы быть наготове.
– А Галина Ивановна с водолазами?
– Подхватим их на обратном пути, если не вернутся!
Выполнив свою долю работы, я решил рассмотреть странную палатку, обнаруженную Фредом; она отстояла от нашего лагеря метров на сто. Я таскал отсюда дрова для печки, но до сих пор у меня не было времени на ее детальный осмотр.