Я стоял рядом с парнем, который по нелепому стечению обстоятельств и в результате хитрожопости папаши – иуды оказался моим братом. Он умирал, а я совсем ничего не мог изменить. Алиса сплела наши руки, крепко сжав тонкими пальцами мою ладонь.
– Джонни… Мы ничего не сможем изменить. Свинцовый кол пробил его грудную клетку. Концентрация металла стопроцентная, поэтому ты даже вынуть его не сможешь.
И вдруг меня накрыло бешенство, дикая злость на всех. На Князя, который закрутился и забрехался в своих интригах. На бабку Принцессы, которая то ли померла, то ли издевается над нами, посмеиваясь в сторонке. На всех атлантов вместе взятых, которые ухитрились утопить к чертям собачьим целый континент. На друидов, про которых вообще ни хрена не знаю, но сто процентов и они сволочи. даже на мать Алисы, которая, похоже, просто сошла с ума. Так захотелось послать все, куда подальше, но еще больше, взять Деринга за плечи, тряхнуть, что есть сил и двинуть в ухо, чтоб больше он не изображал героя-спасителя.
Я поднял Олли, сидевшую рядом с телом Итона, и подпихнул ее к Принцессе. Мы до этого аккуратно уложили Деринга на пол, когда поняли, что он еле-еле дышит, с каждой секундой, увеличивая промежуток между вдохом и выдохом. Встал на колени, приподнял его, словно усаживая, а потом прислонился своим лбом к его голове.
И очень, очень, очень сильно постарался ворваться в его мозг. Прямо, что говорится, с пинка. Как там Алиса учила… Я способен подсоединиться ко всему, что есть в окружающем меня мире, слиться с каждой его частицей, стать воздухом, водой, землей, кем угодно, если мне так нужно. Я – сверхсущество, я могу то, что не снилось даже богам. Я хочу, чтоб этот гребаный кол вышел из человеческого тела. Сам. Чтоб он медленно двинулся в обратную сторону, позволяя разорванным и искалеченным тканям срастаться обратно. Я желаю, чтоб клетки организма лежащего передо мной парня, сами начали свое восстановление. Я вижу эту мозаику человеческого тела и медленно собираю ее, словно большой сложный пазл, но точно знаю, все получится.
Меня так накрывала вся эта бушующая в сознании стихия, что перед глазами стояла какая-то мутная пелена и я практически ничего вокруг не замечал, пока не почувствовал снова руку Принцессы.
– Джонни, – ее шепот звучал испуганно и, я бы даже сказал истерично, что безоговорочно свидетельствовало о панике Алисы, – Это ненормально… Так не должно быть…
Я сосредоточился, пару раз помотал головой и смог, наконец, сфокусировать взгляд. Итон, по–прежнему, полусидел с помощью моих рук, которые крепко его держали за плечи, но… рядом валялся свинцовый кол, а Деринг дышал ровно и без перерывов.
Оливия смотрела на меня, широко открыв рот.
– Уилсон, ты гребаный волшебник, что ли? Ты как вообще смог?
Повернулся к Алисе, пытаясь найти ответ у нее, но девчонка была столь же ошарашена, как и мы все.
– Ты исцелил его. И вынул свинец из тела. Это невозможно, но я вижу своими глазами. Джонни… Ты понимаешь, чем больше твоя сила, тем быстрее ты сойдешь с ума, и тебя отправят в Пустошь. Понимаешь? Ты сейчас сделал еще один огромный шаг на пути к этому. Такие скачки возможностей, такие резкие, насильственные соединения нейронов не проходят бесследно...
Я смотрел на свою Принцессу, в глазах которой стояли слезы, готовые вот-вот скользнуть на ресницы и скатиться по щекам ее красивого, так любимого мной лица, но при этом очень ясно осознавал одну вещь.
– Все равно поступил бы так же еще раз, даже, если бы мне предложили вернуться на десять минут назад. Ты ведь это тоже понимаешь?