Та-ак, с чего же следует начинать? Фельзингер мысленно еще раз прошелся по всем дворам, прикидывая, кто бы мог потесниться, уступить пострадавшим на время одну комнату или хотя бы летнюю кухоньку. Первым делом нужно как-то определить оставшихся без крова. Потом до начала полевых работ необходимо успеть привести в порядок, отремонтировать дома. При этом ни в коем случае нельзя запускать поля, чтобы при первой же возможности приступить к посеву. Каждый хлопкороб прекрасно знает, что малейшее опоздание во время посева неминуемо приведет к плохому урожаю. Для созревания хлопок нуждается в максимально высокой температуре. Если созревание начнется осенью, то вместо хлопка придется собирать нераскрывшиеся коробки. Такая перспектива больше всего пугала Фельзингера. Ведь еще не скоро можно будет отправлять тракторы на поле. После такого ливня долго придется ждать, пока подсохнет земля.
Первый яркий снопик лучей, веселый, живой, как сама весна, ворвался в окно. Ослепительные блики бойко запрыгали по столу, отражаясь в толстом, гладком стекле, осветили слегка вьющиеся, светлые волосы Фельзингера, пробежали по картинам и плакатам на стене и резво заплясали вокруг стульев. Вслед за предвестниками-лучами ровный, нежный свет щедро залил кабинет председателя. В мыслях Фельзингера одна забота сменялась другой, и от них, казалось, распухла даже голова. Фельзингер сжал кулаки, с силой опустил их на стол и, как бы встряхнувшись, вскочил. Пышный рассвет манил, притягивал взор. Он подошел к окну и стал задумчиво вглядываться в занимающееся утро.
Пока Роберту Петровичу нездоровится, он, его заместитель, несет ответственность за все дела в колхозе. Это, как говорится, яснее ясного.
Фельзингер еще молод, ему едва стукнуло двадцать семь. Однако сама судьба позаботилась об его житейском опыте. Ему пришлось уже кое-что изведать и хлебнуть за эти годы. Вырос он здесь, в Голодной степи, с детских лет был живым свидетелем всего, что происходило в этих краях, и теперь относился к тем людям, кого все в колхозе — от мала до велика — почитают. Редко кто знал, как пусто и тоскливо порой бывает у него на душе. После того ужасного несчастья он все еще не может прийти в себя. Какой уж тут разговор о новой семье? Жалко сынишку, которого после нелепой гибели Гали забрала к себе во Львов бабушка. Фельзингер очень тосковал по ребенку, порой ему становилось так не по себе, что охотно бросил бы все к чертям и уехал бы куда глаза глядят. Но такие мысли приходили лишь в минуты отчаяния. Он сам хорошо понимал, что никогда не сможет оставить Голодную степь, ибо тут его настоящий дом, только тут он чувствует себя человеком на земле.
Когда и как здесь все началось?.. Было это в начале пятидесятых. Будущим покорителям новых земель оказали большую помощь и поддержку. Уже через год-другой каждая семья имела свое жилище, а колхоз — все необходимые постройки, инвентарь и достаточно техники для пробуждения и преобразования пустынного края. Со всех сторон понаехали смельчаки — русские, украинцы, казахи, немцы, корейцы… Даже одна ненецкая семья решила попытать на этой земле счастья.
Мария Фельзингер, уже овдовевшая к тому времени, начала тоже здесь новую жизнь, как и остальные поселенцы. Вместе со своим верным помощником, как она называла шестилетнего Вольди, она прежде всего слепила себе времянку. С первого дня прилежно и старательно работала в колхозе, научилась выращивать хлопок. В те годы, когда об уборочных машинах и гербицидах здесь ничего еще не знали, нужда в женских руках была особенно велика. Едва пробившись, нежные ростки на хлопковом поле тут же переходили на попечение женщин. Только им была под силу эта работа. Надо было заботиться о каждом ростке. Ухаживать, полоть, прореживать. Позже — срезать верхние тонкие побеги, чтобы куст хлопчатника вырос крепким и пышным, раскидистым, со множеством коробок. И все это на сотнях и сотнях гектаров. Осенью опять же неутомимые женские руки собирали хлопок, обирая куст за кустом. Под палящим солнцем. С утра до вечера. Чуть ли не до самой зимы. Хлопок требовал от людей внимания, любви, великого терпения.
Умение и старание Марии Фельзингер вскоре заметили, ее выбрали сначала звеньевой, потом — бригадиром. Еще через год ее бригада собрала самый высокий урожай в районе, Мария и несколько женщин были награждены орденами и медалями.