— Ах, Володенька, если бы только знал, как я… как…
— Знаю, Элла… Но не могу же я злоупотреблять твоим чувством. С моей стороны это было бы просто…
— Не говори так!.. Я тоже все понимаю. От жалости, от сострадания до любви всего лишь шаг, Володя. Я… не гордая. Что же мешает нашему сча… сча…
Она поспешно закусила губу.
— Оставь… Зря только…
Элла резко повернулась и пошла прочь, заметнее обычного припадая на ногу. Фельзингер с болью глядел ей вслед. Элла, Элла… Добрая, отзывчивая, с неудавшейся судьбой. И он, ее школьный товарищ, друг детства, ничем не может ей помочь. Странно как-то все получается, нелепо и горько…
Правление колхоза утвердило предложение Леонова. Первый «доморощенный» колодец решили пробурить поблизости от дворов, особенно пострадавших от соли. Бурение не представляло большой трудности: бур легко входил в податливую, глинистую почву. В ремонтной мастерской усердно готовили все необходимые приспособления.
Через десять дней первый колодец был готов; месяц спустя грунтовая вода забила еще из двух скважин. Собрались люди, смотрели, удивлялись, радовались, хотя некоторые по-прежнему сомневались в «безумной» затее.
— Поливайте сады основательно. Пусть вода вымоет всю соль, — советовал Кудайбергенов хозяевам, чьи дворы находились вблизи колодцев.
И тут неожиданно разразился гром среди ясного неба. Примчался заведующий районным отделом сельского хозяйства Сагидуллин.
— Партизанщина! — загремел он, едва взглянув на колодцы. Густые черные волосы его развевались от резких движений головы. — Кто вам разрешил без одобрения высших инстанций транжирить колхозные средства? Как вы смеете швырять народные деньги на ветер? Пользы от ваших колодцев — кот наплакал!
— Этого пока еще сказать нельзя, товарищ Сагидуллин, — пытался смягчить гнев начальства Кудайбергенов. — Я ежедневно беру пробу почвы, проверяю количество соли, слежу за растениями в садах колхозников. И совершенно убежден: есть толк в том, что мы делаем.
— Вы… вы… если хотите действительно что-то делать, должны первым долгом о хлопковых полях заботиться. Там сгорели целые участки, а вы тут в своих огородах копаетесь. Собственники вы! Ясно?! — Сагидуллин с силой хлопнул дверцей машины и уже через открытые окна пригрозил: — Сегодня же с вас снимут стружку! Вы мне ответите за самодеятельность!
Фельзингер срочно разыскал партсекретаря.
— Что же это получается, Евгений Иванович? Или мы не с того конца начали? Сагидуллин обругал нас на чем свет стоит.
— Он всегда гром и молнию мечет. — Леонов усмехнулся, достал сигарету, закурил, направил тонкую струю дыма к потолку. — Не расстраивайся, Владимир. Все правильно.
Сагидуллин угрожал неспроста: уже через несколько часов Фельзингера, агронома и секретаря парторганизации колхоза срочно вызвали в райком. Когда они приехали, Сагидуллин повел их сразу к Соколову.
Секретарь райкома, как выяснилось, был уже в курсе дела. Он закончил с кем-то телефонный разговор, положил трубку и жестом пригласил всех сесть.
— Рассказывайте… Что вы там такое сотворили?
Фельзингер коротко передал, каким образом дошли они до «партизанщины» и что уже успели «сотворить».
— Сооружение водоотводных вертикальных колодцев отнюдь не простое дело, — заметил, выслушав его, Соколов. — Составляются детальные планы, намечается, где и в какой срок бурить колодцы. А вы испугались, что вас обойдут?
— Нет, Афанасий Павлович, не испугались, — ответил Фельзингер. — Но прекрасно понимаем, что ни сегодня, ни завтра черед до нас не дойдет. А сидеть сложа руки и ждать у моря погоды тоже не можем. Поля наши лежат в низине, где соль сказывается особенно губительно. Вот и решили рассчитывать пока на собственные силы.
— Но добьетесь ли вы чего-нибудь? Для успеха дела нужна более серьезная техника.
Кудайбергенов рассказал о своих наблюдениях.
— Если бы мы не убедились в эффективности наших колодцев, мы перестали бы их бурить, — закончил он.
— А почему вы копаетесь на подворьях?! — вмешался Сагидуллин. — Они, Афанасий Павлович, с посевной площади более чем двухсот гектаров не получат в этом году ни грамма, понимаете ли, ни грамма, хлопка. Это прямо-таки неслыханно, что они у себя творят! Они, понимаете, прежде всего заботятся о своих личных участках, о своих садах и огородах, а государственные интересы для них не существуют!
Леонов, молчавший до сих пор, откашлялся.
— Хотелось бы мне спросить товарища Сагидуллина, кто должен сеять, выращивать и убирать хлопок? И не только в этом году, но и в будущем.