— Не надо, ты не должен его обижать.
Опасения Гизелы оказались напрасными. Быстрый взгляд через плечо Кирилла убедил ее в том, что Трони здесь не было.
Кирилл хотел снова обнять Гизелу, но вспыхнувшее в ее глазах озорство остановило его. Упершись обеими руками в его грудь, она озабоченно сморщила лоб и спросила:
— А мои лекции в институте?
Кирилл весело рассмеялся:
— Для чего же существует вот уже два столетия телевидение и радио? Слушатели в аудитории должны будут некоторое время довольствоваться твоим цветным изображением на экране.
Гизела собралась было еще что-то возразить, но не смогла, горячие, упругие губы Кирилла не дали ей этого сделать.
На следующее утро, как обычно, ровно в семь появился Трони, чтобы сделать массаж, но Гизела отказалась, сославшись на плохое самочувствие.
Робот молча вышел.
Гизела долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь и стала внушать себе, что действительно чувствует легкое недомогание. Кирилл ушел очень поздно, и несколько часов сна недостаточно освежили ее. Когда же она после утренней ванны стояла перед зеркалом и причесывалась, то поняла, что причиной отказа от массажа было нечто другое. Никогда ранее ей не приходило в голову стесняться своей наготы перед Трони, хотя бы уже потому, что за последнее столетие нравы во многом изменились и были почти идентичны идеалам древних греков, преклонявшихся перед естественной открытой красотой человеческого тела.
Да, эта неожиданная робость перед Трони, который каждое утро энергично и вместе с тем осторожно массажировал ее, была вызвана его вчерашним признанием. Конечно, Трони был всего-навсего роботом, и она могла бы приказать ему полностью выключить блок эмоций, но делать этого ей не хотелось, ведь это означало бы ограничение данной ему свободы, а она ни за что не согласилась бы иметь робота с ограниченными возможностями.
…Неделя пролетела быстро. Кирилл приезжал к ней каждый вечер, и они с увлечением строили планы своей будущей совместной жизни, которая должна была начаться через месяц в живописных местах высокогорного Памира. Сегодня, в субботний вечер, он был особенно радостным и оживленным. Гизела знала причину его радости: по мировому радио уже несколько раз передавали сообщение о том, что Кириллу Сангину и его сотрудникам удалось уловить чрезвычайно слабые радиосигналы с космического корабля «Циолковский», считавшегося уже несколько месяцев пропавшим без вести. Удалось даже установить его координаты во Вселенной. По сообщениям астронавтов, звездолет «Циолковский», один из первых фотонных кораблей, успешно завершил исследования в весьма отдаленных пространствах Галактики, но на пути домой столкнулся с огромным метеоритом и сбился с курса. С большим трудом команде удалось ликвидировать неисправности и вернуть исследовательский корабль на заданный курс. Примерно через неделю «Циолковский» достигнет вблизи планеты Плутоний границы нашей солнечной системы и совершит посадку на новом космодроме «Луна-3».
— Можешь себе представить, Гиз, — возбужденно рассказывал Кирилл, — что творилось у нас в центре связи, когда «Цио» после долгого молчания объявился вновь. Некоторые просто прыгали от радости. И знаешь, кто первым услышал сигналы? Наш самый молодой оператор — Нинель Самарина!
— Самарина? Дочь командира «Циолковского»?
— Она. Днями и ночами сидела у приборов, забывая про сон и отдых. Несколько раз мне просто силой приходилось отправлять ее домой.
— Сколько же лет теперь Нинель?
— Восемнадцать.
— Значит, ей было всего три года, когда ее отец покинул Землю.
— Минутку. Да, верно. «Цио» стартовал 12 апреля 2085 года с космодрома «Памир-2».
— Пятнадцать лет ожиданий, страха и надежд, — задумчиво произнесла Гизела. — Ровно половина моей жизни. Трудно представить себе такое.
— Это первый полет, который продолжается так долго, — сказал Кирилл. — «Гагарин» — первый межзвездный корабль с фотонным двигателем — был в пути около семи лет.
— Семь лет, сто сорок три дня, семнадцать часов и девять минут, — уточнил Трони, накрывавший стол на террасе, где теперь влюбленные имели обыкновение проводить все вечера.
— Мне бы твою память, — улыбнулся Кирилл и, обращаясь к Гизеле, сказал: — Иногда становится не по себе от такой эрудиции. В присутствии твоего всезнающего Трони я кажусь себе просто школьником.
Гизела рассмеялась мелодичным смехом, который так нравился Кириллу и который всегда вызывал счастливую улыбку и у Трони. Поправив приборы и еще раз окинув критическим взглядом столик, на котором был сервирован ужин, робот удалился.