Немного опешил, осматривая в зеркале свою ротовую полость. Хреновину приема пищи не так то и просто будет удалить — тут стоматолог с хирургом понадобятся.
Вот теперь можно и поговорить. Второй пленный уже оклемался и, постанывая, осматривается. Пристроил ему перед лицом планшет, похлопал для острастки несколько раз по здоровенной, налившейся красноватым оттенком опухоли на голове.
Кровь красная, а кожа серая! Интересная комбинация у них.
— Где оружие? — главный вопрос, меня сейчас интересующий.
Прочитав вопрос, серокожий перевел взгляд на меня. Могу поспорить — смотрит он мне в левый, родной глаз. Знает сука, где я, а где не я!
Я вопросительно помычал, отчего он едва заметно поморщился, и дотронулся моей железной дубинкой до его коленного сустава. Мое намерение его покалечить он явно осознал, но не придал этому значения. Внешне, во всяком случае. Да, тертый калач, не в пример первому пленному!
После недолгого изучения моего глаза, допрашиваемый, все же, снизошёл до ответа:
— На базе нет оружия!
Лаконично так…. Я, почему то, сразу ему поверил.
Расстроился, конечно, но и меня не просто так из-за угла можно будет прихлопнуть. Во всем есть доля положительного, надо только суметь ее рассмотреть.
Ладно, почему нет оружия, выясним потом, если останется возможность на это. Есть еще много других неотложных вопросов.
— Сколько на базе вас серокожих?
— Тридцать.
Он что, просто решил, вот так всех сдать? И ведь, точно нет в нем того страха, что испытывает первый пленный. Или он с такой актерской накачкой безразличия может врать? Или же уже смирился со своей смертью, и теперь ему все по барабану!
— Теперь уже двадцать шесть, — поправил я его расчеты, с нескрываемой гордостью.
Он безразлично кивнул, только не так, как это делаем мы, а с задиранием подбородка вверх. Типа, принял к сведению. Потихоньку начинает раздражать, его такое потустороннее отношение к действительности. Но с другой стороны, вся та накопившаяся ненависть к нему лично, как-то незаметно отодвинулась в сторону, уступив любопытству к этому перцу. Психолог хренов! Я долбанул ему сгоряча кулаком, по его отрешенной роже. Планшет при этом упал и перестал работать. Пришлось двигаться за заменой.
В поисках нового аппарата немного остыл, упорядочил свои впечатления. Негоже так, давать моим эмоциям разгул — если хочу еще немного протянуть. Мои желания, опять же, росли с каждой успешно провернутой акцией. И сейчас, я уже хотел, не просто всех помножить на ноль, но еще и остаться в живых завладев этой базой. А там уже — 'война план покажет'.
— Где мы находимся?
Серокожая сволочь, поиздевался еще немного, пошамкал какое-то время губами и наконец, соизволил ответить:
— Колония по добычи Делитиума. Планета Гингбар. Система Рашпил.
Второй пленный как-то подозрительно притих. Пришлось его пихнуть и развернуть к нему планшет. На мой вопрос он быстренько задрал подбородок. Подтвердил, значит.
А времени то у меня нет, с ними долго по душам беседовать.
— Где мой агрегат усилитель движений? — вопрос опять второму пленному.
— Экзоскелет, — поправил он меня, — находится в лаборатории. Испытания на тренажере
прошел, еще не отрегулирован на твое тело.
Просто так, как ни в чем не бывало! Что за меланхолия у этого инопланетянина? Даже
его собрат по несчастью не верит своим ушам и глазам. Видно же по его реакции. Что с этим серокожим не так? В голове совсем все повредилось что ли? Очень меня обескуражило его такое поведение.
Увидев, что я не очень-то понимаю суть конструкции экзоскелета, нет, при наличии
времени разобрался бы, мой главный пленный подал голос:
— Сколько ты хочешь взять жизней для утешения твоей ненависти?
Вот это вопрос вопросов. Так далеко я еще не заглядывал. А уж тем более, расчетов не проводил. Но где-то и конкретность в этом вопросе проскользнула. Именно в 'сколько'.
Я, будучи подопытным кроликом наблюдая за ними, часто удивлялся со схожим нам землянам поведением. Даже иногда сам прикалывался их грубому циничному юмору. Или это влияние стокгольмского синдрома? Но с другой стороны, он ведет себя в данной ситуации закономерно привыкшему просчитывать варианты человеку…. Человеку?! Я уже начинаю думать о нем, как о человеке? Нет, надо мочить этого сильно ушлого серого!