Когда я поделился этими соображениями с Пиррахис, она сказала:
— Конечно, это так, Даннерман. Такое случается довольно часто. Поэтому, захватив базу, хорши первым делом восстановили защитный экран вокруг планеты. Его не было всего несколько дней, но и за это время умерли очень многие. — Она дотронулась рукой до моего горла и нахмурилась. — Вы слишком активны для первого выхода. Возвращаемся. Поешьте, а потом вам следует отдохнуть. Впереди еще много времени. Успеете.
Время мне не требовалось. Я уже знал, где нахожусь. Перед тем как вернуться на Землю — я имею в виду тех, кому это удалось, — мы провели здесь немало дней. Планета была тюрьмой и чем-то вроде зоопарка, где Возлюбленные Руководители держали образцы представителей встретившихся им разумных существ, в том числе тех, которых они уничтожили. Мы жили в юртах, но построили их другие. Кто-то жил в них до нас и умер, оставив после себя только эти жилища.
Теперь поселок принадлежал освобожденным Докам, тем двум или трем десяткам, которым удалось избежать смерти в бою. Эти Доки выглядели иначе. Те, которых мы встречали прежде, были молчаливыми, повиновались приказам, а при отсутствии таковых застывали в ожидании следующего распоряжения. Эти Доки не замирали неподвижно, а работали по расчистке поселка, оживленно переговариваясь. Они были полностью одеты: брюки и нечто вроде свободных ярких блуз с рукавами для всех шести рук. На головах большие широкополые шляпы для защиты от солнца.
Вглядываясь внутрь одной из сохранившихся юрт — она была похожа на ту, в которой мы хранили пищу, но сейчас пустовала, — я почувствовал легкое прикосновение к шее и повернулся. Конечно, это оказалась Пиррахис, которая проверяла мой пульс.
— Устали? — обеспокоенно осведомилась она.
Я уверил ее, что все в порядке, хотя Пиррахис, конечно, знала мое состояние гораздо лучше. Я указал на юрту:
— Почему вы оставили эту?
Она, похоже, слегка смутилась, по крайней мере я так понял выражение большого, покрытого растительностью плоского лица.
— Нам показалось, что сносить все неправильно. Те, кто построил их, мертвы, и ничто уже не напоминает о них. Знаю, это неразумно… — Она похлопала меня по плечу. Жест был не медицинский и даже не дружеский. Так могла сделать мать, чтобы привлечь ваше внимание. — У меня есть вопрос, Даннерман. Вы здесь все обошли, все осмотрели. Но вы уже почти все видели раньше, так что вы ищете?
Правдивый ответ прозвучал бы так: ищу выход отсюда, чтобы вернуться домой. Наверное, Пиррахис об этом догадывалась. Но я не собирался подтверждать ее догадки, а кроме того, было еще кое-что, что я надеялся выяснить.
Поэтому мой ответ прозвучал так:
— Могилу. Здесь умер мой друг. Ее звали Пэтси, а убили ее какие-то амфибии. Мы похоронили Пэтси где-то тут.
Могила была чуть дальше от юрт, чем мне представлялось. Но я сразу узнал место. Земля просела — наверное, прошло какое-то время, прежде чем хорши воссоздали мою копию, — но я узнал. Кто-то — готов поклясться, что Пиррахис, — поставил на нее одну из виденных мною ваз с цветами.
Но рядом с той могилой была другая, осевшая поменьше и тоже с цветами.
Я повернулся к Пиррахис и встретил ее печальный взгляд.
— Он был еще одной твоей копией, Даннерман. Джабертаприч выпросил его для себя, когда машины решили, что лучше сделать новую копию. Они отдали его Джабертапричу, но было уже поздно. Он умер, и мы похоронили его рядом с твоим другом.
Из всех чужаков, которые мне встретились, Пиррахис была самой тактичной. Не такой уж комплимент, учитывая, каковы были другие, но… Она отошла в сторону, оставив меня у могилы самого себя.
Не думаю, что я его оплакивал. Я думал о том, как хоронят агентов Бюро.
Им положены похороны по-военному, с прощальным залпом почетного караула, горнистом и всем прочим. Это, конечно, в том случае, если есть что хоронить.
Я не мог оказать погибшему себе такие почести, но музыка звучала в моей голове. К этой мелодии есть слова, чего, похоже, многие не знают, и последняя строчка такова: «Все хорошо. Покойся с миром. Господь с тобой».
Наверное, уроки бабушки Даннерман все же не прошли даром, потому что я надеялся — Господь с ним.
Глава 14
По мере того как возвращались силы, я стал всерьез заниматься тем, что пристало делать агенту НБР. Я знал, что должен быть в хорошей физической форме, если представится возможность бежать, поэтому приступил к занятиям. Поначалу это немного беспокоило Пиррахис, потому что ей казалось, что прыжки и приседания пойдут мне во вред, но потом и она перестала возражать. Не оставлял я и такую сферу деятельности, как сбор информации.
Пиррахис была права, когда заметила, что большую часть поселка я уже видел. А вот проникнуть внутрь двух высоких строений мне не удавалось. Я предполагал, что там может быть кое-что интересное, какая-то неизвестная техника, поэтому пытался придумать план проникновения.
Назначение предметов домашнего обихода мне удалось выяснить довольно легко. Письменный стол — это письменный стол… возможно. Его крышка представляла собой мозаику небольших, размером с ладонь, квадратов, но на нем не было ничего, кроме продуктовых пакетов. Никаких выдвижных ящиков я не обнаружил. Предмет, похожий на тарелку, который стоял в нише, оказался чем-то вроде телевизора, хотя я не знал, как его включать. Цилиндрическая штука у окна, как я и предполагал, была кондиционером. Кое-что в этом кондиционере меня удивило: он не только гнал в комнату теплый или — в зависимости от температуры — холодный воздух, но и испускал различные запахи. По ночам — теплые, почти сладкие, днем — свежие, бодрящие.
Интересно, конечно, но вряд ли в Бюро придут в восторг от такой технологии… если я когда-то вернусь в Арлингтон. Самым любопытным в этой машине было отсутствие внешнего источника энергии. Никаких розеток на стене, никаких проводов, но при этом она работала.
Я спросил об этом Пиррахис. Мое любопытство не показалось ей странным, но помочь она не смогла. Похоже, ее заботило что-то другое, потому что она не сводила глаз с двух Доков, стоящих у реки.
— Я занимаюсь только биомедициной, Даннерман, — пояснила Пиррахис, — и ничего не знаю о механических приспособлениях. Мррантохроу, вот кто может знать.
— А кто это Мр… Мрр…
— Мррантохроу. Друг. Он иногда приходит сюда, и вы можете спросить у него. А пока… не хотите узнать, как работает аппарат, называемый вами телевизором?
Она по-прежнему смотрела в сторону реки.
— Да, конечно, — ответил я и вдруг увидел то, на что смотрели Доки. Сначала мне показалось, что это плоский камень, один из тех, по которым можно было перейти реку, только он был какого-то странного зеленого цвета.
Камень шевельнулся. Из него поднялись два отростка с глазами. Потом существо встало и пошло прочь. Я повернулся к Пиррахис:
— Это что за чертовщина?
— А, — протянула она. — Вы ведь еще не видели панцирных, не правда ли?
Я спросил, что этот панцирный делает среди Доков, но Пиррахис покачала головой.
— Разве так уж трудно понять, Даннерман? Все мы когда-то были порабощены Другими. Почему бы иногда не поговорить с ними?
Интересно, подумал я.
— А мне тоже можно с ними поговорить?
— В данном случае нет. Вы не можете понять ее язык. Когда придет кто-то, с кем можно общаться, я вам скажу. Итак, давайте я покажу вам, как работает телевизор.
Телевизор включался просто, если только знать, как это делается. Я искал кнопки на аппарате, а пульт оказался на столе. Сдвинув один из квадратов, я обнаружил что-то вроде циферблата с маленькими дырочками по кругу. На каждой был какой-то значок, возможно, цифра. Но от дырочек тоже было мало толку. Пиррахис показала, как они работают, но у меня-то когти отсутствовали.
Сначала Пиррахис продемонстрировала планету, на которой мы оказались. Изображение было трехмерным, его можно было поворачивать.