Наступила рутина, как бы странно это не звучало. Я отправлял одно кольцо режущего воздуха за другим, оно очищало пространство на пять метров вокруг, но тут же на расчищенном участке появлялись новые стебли плюща они бросались в мою сторону, но натыкались на новый поток режущего воздуха.
Частота, с которой мне приходилось создавать эти самые круги, пугала — по одному кругу в пять секунд. Если бы не те многочисленные тренировки по концентрации и тонкой работе с энергией, то бой бы уже подошёл к концу. Возможно, я бы сумел придумать что-то иное, но данное утверждение совершенно не является фактом.
В какой-то момент обрубков стало так много, что мне негде было встать, я залез на ту растительную гору что образовалась под моими ногами, предварительно сформировав купол. И сделал это не зря. Из горы вынырнули, спрятанные до поры, тонкие нити плюща стремившиеся опутать мне ноги. Но наткнувшись на непроницаемый купол стали опутывать его со всех сторон.
Пришлось ещё раз провернуть тот трюк и устроить выброс силы разорвавший и разметавший куски плюща на многие метры вокруг.
Неожиданно всё замерло.
Ещё недавно возвышавшиеся надо мной толстенные стволы опали, безвольными нитями, на землю.
Я огляделся.
Арена больше не походила на саму себя. Всё изрыто, покрыто плющом. Он даже захватил стены, окружавшие арену, опутав их с невероятной плотностью, так что теперь стены казались зелёного цвета. А учитывая, что взрослый плющ покрывался огромными розовыми бутонами цветов, выглядело это даже красиво.
На противоположной стороне арены лежал мой противник. Он лежал на единственном клочке земли, где не было никакой растительности, тело было неподвижно, глаза закрыты, а на губах блуждала довольная улыбка.
Я подошёл ближе. «На лицо» все признаки истощения.
— И снова в этом невероятнейшем бою победу одержал Пабло Тарлингтон! — тишину ошарашенной толпы прервал распорядитель турнира. Тот стоял довольный, словно объевшийся сметаны кот.
Выбежали люди. Они подхватили бессознательное тело и затащили в провал под ареной, я же направился к своему, расположенному с противоположной стороны.
Толпа радостно гудела, обсуждая увиденное, я же шёл, не обращая на выкрики, несущиеся мне вслед. Что они хотели? Это неважно, это был славный бой. Хорошая тренировка на силу и концентрацию не часто удаётся выложится в этом направлении. Обычно приходится всё же полагаться на скорость. Это был однозначно хороший опыт.
Я покидал арену под скандирование толпы и шум всё усиливающегося ветра.
Глава 48
'Вчера я был умным,
и поэтому я хотел изменить мир.
Сегодня я стал мудрым,
и поэтому я меняю себя'
— Джалаладдин Руми.
Избитого и израненного, лишённого даже капли энергии Плюща заволокли в тёмный провал под ареной. Массивные деревянные двери с негромким хлопком закрылись за спиной и всё, что развеивало наступивший мрак это десяток масляных ламп, висящих на стенах.
Люди аккуратно уложили его у стены и дали поесть, особо калорийную пищу. Такая могла вернуть хоть часть энергии организму и помочь начать восстанавливаться.
— Ну и как он тебе? — спросил скучающий голос человека, притаившегося в тени одной из ламп и придерживающего своим плечом стену.
Парень, которому на вид не дашь и тридцати лет, был одет в артефактные кожаные доспехи, а из-за спины выглядывали рукояти двух чуть изогнутых кинжалов. Его чёрные волосы были привычно растрёпаны. В глаза бросался блеск света ламп, отражавшегося от золотого наёмнического медальона.
Брат императора. Вот кто стоял в тени. И не стоило обманываться простотой его характера. Он мог быть твёрдым и даже злым, когда того требовала ситуация или его брат — император.
— Силён — прохрипел Плющ. По его лицу продолжали стекать капли пота, а в глазах царила усталость — невероятно силён. Я пытался бить того своими козырями, но у того на каждый из них был свой козырный туз.
— Это хорошо — улыбнулся Алехандро. Его откровенно радовало, что претендент, выбранный им, не провалился с позором на глазах благородных жителей империи — значит я в нем не ошибся. Турнир скоро подойдёт к концу, но я не верю, что на нём найдётся хоть один одарённый, равный легендарному плющу.
Алехандро отстранился от стены и выйдя на свет склонился над лицом лежащего.