Потом вновь посмотрел на сестру и то, сколько печали и желания в её взгляде. Взяв сестру за руку, решительно повёл её в сторону одного из магазинов. А по пути снял с пальца кольцо и опустил руку в карман.
Пройдя в магазин одежды, мне в нос ударила смесь женских духов. Видимо, сюда заходили все модницы города, раз тут стоял такой кумар.
Ко мне сразу подбежала невысокая девочка-продавец с милой улыбкой, пожелавшая узнать может ли она быть нам чем-то полезна. Я взглядом окинул её плоские формы. Не кормят их тут совсем что ли?
— На месте ли хозяева заведения? — прямо спросил я. — У меня есть для них особое предложение, после которого может последовать крупный заказ.
— Джозефина Ильинична на месте, — моргнула девушка, оценивающе меня осмотрев. — Сейчас же сообщу ей о вашей просьбе!
Вскоре в зал вышла высокая статная дама, слегка в годах, но со следами былой красоты.
— Джозефина, — кивнула она мне, и не без любопытства спросила. — Вы хотели мне что-то предложить?
Оценивающе взглянув на даму, и сняв её мерки, а также предположив вкусы, я направил свою силу в кольцо, меняя его на нечто совершенно новое. Маленький шедевр, от которого мало какая женщина сможет отказаться.
После этого я протянул ей кольцо со словами:
— Надеюсь, этого хватит, чтобы оплатить все хотелки моей сестры в вашем магазине. Кольцо, в обмен на платья.
— Оригинальное предложение, — улыбнулась дама, жадно смотря на созданное мной произведение искусства. — Золото здесь не в ходу, но я готова пойти вам на встречу… По рукам!
Я вновь посмотрел на сестру и ту всю так и распирало от счастья.
Продавщица отвела нас к одной из раздевалок, представлявших собой высокие кабинки с массивными деревянными дверьми.
Мне принесли удобное кресло и чашечку чаю, а Машу стали одевать в различные платья. Так продолжалось длительное время, пока в очередной раз дверь в примерочную не открылась и я не увидел Машу в роскошном атласном платье с поясом заплетенным в бант.
— Ну как я тебе? — глаза сестры блестели от счастья.
И я понял: «Оно!».
— Тебе очень идёт! — признал я. — Заверните это платье и ещё все те, которые понравились моей сестре.
У продавщицы аж глаза загорелись после моих слов и в них ясно прочиталось: «Вот это мужчина!».
Наконец-то мы вышли из магазина с полными пакетами платьев. Кажется, в Пытовку мы вернемся позднее, чем я планировал.
Вернувшись в автомобиль, я отдал приказ водителю вести нас домой, а сам обратился к капитану:
— У себя в квартире вы утверждали, что Тёмные могут быть подчинены чьей-то воле… — хотя в своём мире я ничего подобного не встречал, но, возможно, здесь кто-то сумел их обуздать в своих корыстных целях. Тем интереснее было послушать, что сейчас скажет Немиров.
— Да, — он вновь повернулся к нам в полоборота, — Я вычитал в сказаниях о пришлом царе, что «Буйрат привёл войско из черни и дыма, да повелевал он им одной только мыслей», — процитировал он. — Вот я и подумал, что может так называли не набег татаро-монгольского ига, а Тёмных?
Звучало крайне притянуто за уши, ведь никто не отменял художественных средств выражения.
— И вы сделали свои выводы на этом? — я слегка скривился лицом.
— Не только, вы когда-нибудь читали мифы о потерянном народе? — поинтересовался капитан.
— Я читала, — встрепенулась Маша. — Она про город, исчезнувший без следа.
— Так вот в летописях есть осталась такая запись: «По воли его и разумению ушёл народ и сгинул в лесах». Заметьте, там прямым текстом говорилось, что кто-то ими управлял!
Если все, что сейчас говорил Немиров, было правдой, то у нас были большие проблемы. Ведь я полагал, что Тёмные здесь появились недавно, а потому не успели развиться до чего-то сильного и по-настоящему опасного, но если они обитали здесь и набирали силу не одну тысячу лет…
— Не пугайте мне ребенка, — отшутился я.
— Какой я ребёнок! — наигранно возмутилась Маша и надула губки. — Я уже взрослая и самостоятельная!
— Тогда, почему сама не смогла оплатить себе платья? — в полушутливом тоне я продолжал общаться с сестрой.
— А где ты видел, чтобы взрослые и самостоятельные дамы сами себе оплачивали платья?
Я рассмеялся. В этих словах скрывалась вся двойственность женской натуры: желания подчиняться и быть свободной. И как только в них это уживалось?