— Добро. Сегодня же с ним поговорю, ваше сиятельство. А завтра дам ответ.
Он развернулся и тяжело зашагал к выходу, но на пороге обернулся:
— Только, ваше сиятельство… если что — вы уж без лишней строгости. Парень молодой, глупый. Голодные времена…
Я молча кивнул. Ермолай хлопнул дверью и ушёл, оставив меня с мыслями о том, что даже самый строптивый мужик, когда дело касается детей, становится немного другим.
И в тоже время я подумал о том, что не появись я с полным грузовиком круп, то не пережила бы эту зиму деревня.
Быстро позавтракав, я проконтролировал Ваньку, нашего водителя, чтобы тот не забыл ни одного поручения. А после сам направился за Петром, чтобы идти в лес — на карьер.
Глава 8
Пётр уже ждал меня у ворот, одетый в поношенный зипун и высокие сапоги. В руках он держал кирку и пару мешков для образцов породы.
— Ваше сиятельство, — кивнул он, — готовы?
— Да, пойдём.
Мы двинулись по тропинке, ведущей вглубь леса. Воздух был свежим, пропитанным запахом хвои и влажной земли после вчерашнего дождя. Солнце пробивалось сквозь густые кроны деревьев, оставляя на земле причудливые узоры из света и тени.
— Давно в карьере никто не был? — спросил я, раздвигая ветви кустарника.
— Лет пять, не меньше, ваше сиятельство, — ответил Пётр, шагая следом.
— После того, как Иван, наш каменотёс, сорвался со склона. Говорят, полез за камнем без страховки, грунт под ногами осыпался…
Я кивнул, осматривая крутой склон карьера. Оползневые следы были видны до сих пор — свежие осыпи земли и камней у подножия.
— Искали его?
— Весь день прочесали это место, ваше сиятельство, — Пётр провёл рукой по лицу. — Нашли только кирку и шапку. Видно, засыпало полностью.
Мы осторожно спустились вниз, выбирая устойчивые выступы. На дне карьера валялись обломки породы, покрытые мхом. В дальнем углу виднелась груда щебня — именно то, что нам было нужно.
— Здесь хватит на переправу, — сказал я, подбирая образец. Камень был плотный, без трещин. — Но поднимать будем с южной стороны — там склон положе.
Пётр одобрительно хмыкнул:
— Да, там безопаснее, ваше сиятельство. Только…
— Что?
Он понизил голос:
— Мужики всё равно не пойдут, ваше сиятельство. Мёртвых боятся больше, чем голодной смерти.
Я сдержал раздражённый вздох.
— Тогда наймём рабочих из соседней деревни. За двойную плату. Они-то, думаю, посмелее будут.
Пётр задумался:
— Может, лучше карьер у Семёновых использовать, ваше сиятельство? Там дальше, зато…
— Нет, — перебил я. — Этот щебень идеален по фракции. Да и терять время на переговоры с соседями не будем.
Мы собрали несколько килограммов образцов и начали подъём. На полпути Пётр вдруг замер, прислушиваясь.
— Слышите, ваше сиятельство?
Из расщелины в скале доносился слабый шорох.
— Никак Тёмные, ваше сиятельство, — прошептал Пётр, весь напрягся и замер, словно вкопанный.
Тёмные так не шумели, а вот те, кто с ними повстречался, вполне могли и провалиться в расщелину. Мозгов им после смерти не оставляли, только неутолимую жажду.
Я поставил мешок на землю, нащупывая за поясом клинок, что стащил из тайника мага. Сейчас он мне в самым раз пригодится.
Я подошёл ближе. В узком проёме между камнями шевелилось что-то серое.
— Лисица, — сказал я, разглядев пушистый хвост. — Или барсук.
Пётр облегчённо выдохнул.
— А я уж подумал…
— Что? Что туда Тёмный провалился? Или мертвяк забрел? Ну, как видишь, Пётр, не случилось.
Мой взгляд зацепился за тёмные провалы в скале, на которые я тут же указал Петру. Там явно раньше был вход куда-то.
— А там что? — поинтересовался я, указывая пальцем в сторону груды камней, поверх которых зияла чёрная пустота, уводящая вглубь. Через такую щель человек не пролезет.
Пётр понизил голос, словно боялся, что его услышат:
— Говорят, ваше сиятельство, будто Иван не просто сорвался… Перед тем как полез в карьер, он что-то бормотал про «клад староверов». Будто бы слышал от деда, что здесь, в этих штольнях, они когда-то прятали церковную утварь — золотые оклады, чаши…
Я усмехнулся:
— И что, полез один, без людей, без верёвок?
— Жадность, ваше сиятельство, — Пётр развёл руками. — Боялся, что кто-то опередит. А там, в глубине, штольни старые, брёвна подгнили… Говорят, обвал был такой, что полстены рухнуло.
— И после этого никто не пробовал искать?
— Кто ж полезет? — Пётр покачал головой. — Одного страха хватило. Да и святотатство это — тревожить то, что староверы схоронили.
Я поднял с земли камень, проверил его вес.