Он хлопает меня по плечу.
- Так-то лучше!
С этого вечера мы встречаемся почти каждый день. В округе в самом деле есть пара мест, о существовании которых большинство благопристойных горожан даже не подозревает. Он берёт меня с собой в Уилкес-Барре и Аллентаун. На несколько дней мы выезжаем в Филадельфию. Чаще всегоболтаемся по ночным клубам и стрип-барам. Хотя, бывает, и просто бродим по улицам, молча или обмениваясь редкими репликами.
- Честно говоря, иногда ты меня пугаешь,- как-то заявляет он.
Солнце садится, горизонт кажется залитым кровью. Мы бредём по пустынной улице где-то на задворках Аллентауна.
- Тебе не по себе в моём присутствии?
- Скорее, в твоём присутствии я сам не свой,- хмыкает он.
- Серьёзно?
- Так серьёзно, что меня это даже смущает,- он качает головой.
Я смотрю на закатное небо, едва его слушая.
- И почему же я тебя пугаю?
Он неопределённо поводит плечами.
- Сдержанность, молчаливость, и в то же время поразительная способность находить на всё отговорки. Ты никогда не улыбаешься. Но самое жуткое – твои глаза. Иногда я просто цепенею под твоим взглядом.
"...Единственное, что мне не очень нравится, это твои глаза,- как-то полушутя сказала Дженни.- Такие красивые, но холодные, как ледяные кристаллы. Иногда я тебя почти боюсь."
"Не надо,- очень хотелось сказать мне.- Я никогда не смогу причинить вред тебе."
- Тебе приходилось убивать людей?- вдруг спрашивает он.
Я резко оборачиваюсь.
- А тебе?
Он улыбается и отводит глаза, шутливо прикрываясь рукой, будто его в самом деле пугает мой взгляд. И через мгновение признаётся:
- Да, и не раз. Никогда не видел такого необычного цвета глаз. Серебристо-серый… Или как определить точнее?
- Определяй как хочешь.
- Тебе это совсем не важно?
- Цвет моих глаз? Всегда было наплевать,- я отворачиваюсь и иду дальше.
- Нет, что я убивал людей.
- Мне-то что за дело?
Несколько мгновений он молчит в задумчивости.
- Даже не знаю, зачем я тебе всё это говорю…
Отстранённо и равнодушно я наблюдаю за ним день за днём. Как он пьёт виски, как ведёт машину, как флиртует со стриптизёршами. Временами он напивается и тогда просто сидит за столом и глазеет на меня.
- Я ничего о тебе не знаю,- однажды говорит он.- Ни откуда ты, ни куда направляешься… Даже твоего имени. Ты просто здесь передо мной… с каменным лицом и волосами как сажа…
Он пьян сильнее, чем обычно. Я наблюдаю за его дёрганными движениями и не говорю ничего. Он придвигается ближе.
- Что привело тебя сюда на самом деле?
- Обстоятельства, что ещё?
Его губы кривятся в горькой усмешке.
- Ты всегда говоришь загадками, маленькое изворотливое отродье…
Он вдруг протягивает руку и с нежностью гладит меня по щеке. Я не шевелюсь.
- Ты ведь останешься здесь ещё какое-то время? - спрашивает он.
- Почему бы и нет?
- Не знаю. Иногда я думаю, ты можешь исчезнуть. Вот так,- он щёлкает пальцами.- Как призрак…
Он устремляет на меня долгий тоскующий взгляд.
- Говорят, лучше задушить младенца в колыбели, чем пестовать неутолимое желание. Думаешь, это правда?
- Ты уже душил младенцев в колыбели?
- Не в колыбели,- снова усмехается он.- Но я знаю, что значит пестовать неутолимое желание.
Я смотрю на него пустым взглядом.
- Отвратительное чувство, не так ли?
Из его горла вырывается рычание. Он наклоняется ко мне через стол, зло сузив глаза.
- Ты доводишь меня до бешенства! Лицо как у сфинкса, ледяные глаза и это снисходительное безразличие!- он с силой бьёт кулаком по столу.- Хочешь знать, как я обеспечивал своё существование? Я брал всё, что мог, у других! Всё, от их мобильных телефонов до жизней! И никогда не сожалел ни о чём! Но ты…
Я продолжаю равнодушно смотреть на его. Его лицо темнеет, глаза угрожающе вспыхивают.