— Степ, берегись, нож! — простонала Любка.
Степка снова отпрянул к стене забоя. Кудрявый осветил Степку лампой, перешагнул Любку и пошел на него с ножом.
Любка схватила сзади Сеньку за ноги:
— Не трогай его, гад ползучий, не трогай! — умоляла она, ругаясь и плача.
Испугавшись ножа, Степка быстро присел на корточки, лихорадочно шаря руками вокруг себя, нащупал кусок породы и до боли сжал его в правой руке. Сенька оттолкнул от себя Любку и, повернувшись к ней, только и успел сказать: "Отстань, су..." Брошенный Степкой острый камень попал Кудрявому прямо в висок. Сенька, выронив нож, как-то неестественно схватился руками за голову, будто желая ее себе свернуть, припал на подкосившуюся правую ногу и рухнул рядом с Любкой.
— Вот зараза! Бежим, Степушка, бежим! — охая и причитая, поднялась она при помощи Степки. Еще больший испуг овладел ею, когда они попытались растормошить Сеньку, голова которого от этого безжизненно заболталась из стороны в сторону.
— Уби-и-ил! — прошептала Любка и, уже боясь и волнуясь за Степку, схватила его крепче за руку.— Бежим, бежим! — тянула она Степку вниз, к проему забоя.— Да очнись же ты, Фитиль несчастный! Вот тебе и свободка! — злилась Любка.— Ну что ты идешь, как пыльным мешком трахнутый!
Степка, действительно, себя не помнил.
— Стой! — вдруг остановилась Любка. Она быстро взбежала к месту, где они лежали, сдернула с досок две телогрейки, подхватила Сенькин нож, валявшийся у него в ногах, и так же поспешно спустилась обратно.
Степка сидел на куске породы и тяжело дышал.
— Пошли, пошли! — схватила Любка снова его за руку.
Внизу, метрах в ста от них, у проема забоя замелькали одна за другой несколько шахтерских ламп...
— Погаси лампу! — прошипела Любка, крепко сжав Степкину руку.
— Сенька-а-а! Кудря-я-вый! — крикнули снизу.
— Они-и! — чуть слышно сказала Любка, узнав по голосу Сенькиных дружков.
— Кто они? — смутно догадываясь, о чем говорит Любка, тихо спросил ее Степка.
— Не слышишь, что ли?
— Слышу.
— На, держи нож! Может, и отвалят...
— Жди! — возразил хмуро Степка, взяв нож.— Ты что, их не знаешь, гадов?
— Знаю, знаю, Степушка, ты только не дрейфь, может, и не тронут.
— Пусть только тронут! — твердо сказал Степка. Чувство самосохранения, боязнь за Любку, несколько лет кипевшая в Степкиной душе обида, ненависть к вррам вдруг пробудили в нем готовность сделать что-то совершенно ужасное, отчаянное, а там будь что будет...— Пусть только тронут! — повторил Степка.— Все равно еще срок намотают! ..
Любка тихо всхлипывала. Это всего больше ожесточило Степку.
Первым их осветил лампой Барбос. Степка прикрыл Любку спиной.
— Прячется,— хихикнул мерзко Барбос, повернувшись к уркам.
— А кричала тогда у вахты "не изотрется" ...— смеясь, сказал один из них и направился к Степке и Любке. Он был белобрыс, поджар, как голодная крыса.
— Не подходи! — выдавил чуть слышно Степка.
— Чего-о? — удивился тот.— Может, и тебя заодно, а?
Урки загоготали разом.
— А что, братцы, подумаешь, фраера педиком сделаем,— продолжал смеясь Белобрысый,— да ведь зад больно тощий,— и тут же осекся, увидев в Степкиной руке нож.— Где Кудрявый? — спросил он сразу же другим тоном.
— Не знаю, где ваш Кудрявый!
Урки насторожились и ближе подступили к Степке, вытащив ножи.
— Наверху пьяный валяется, понял? — шепнула Любка ему.
— Наверху пьяный валяется,— сделав безразличный вид, но с дрожью в голосе сказал Степка.
Белобрысый повел острым носом вверх, в конец забоя, посветил туда лампой и недоверчиво покосился на Степку.
— Там, говоришь?
— А где ему быть-то,— не дожидаясь ответа Степки, вставила Любка,— покимарил рядом со мной и захрапел... а этого шуганул сюда, вниз,— кивнула она на Степку.
— А ну-ка, Барбос, слетай! — приказал Белобрысый.
Барбос и еще один урка метнулись в конец забоя, а Белобрысый с двумя другими Сенькиными дружками остались стеречь Степку и Любку.
— Все, кранты, Степ! — шепнула Любка.
— Ты сейчас беги вниз, а я их _ задержу здесь,— ответил тихо Степка, прицелившись глазом к острому куску породы...
— Убили-и-и! Убили-и-и! — донесся голос Барбоса, скатывающегося сверху забоя кубарем, осыпающего за собой мелкие куски породы.
Все это на несколько секунд отвлекло урок. Любка кинулась вниз, к проему забоя,— те же, опомнившись, рванулись за ней, но Степка с ножом в одной руке, с камнем в другой преградил им дорогу. Двое урок отпрянули, Белобрысый же остался на месте, хотя было видно, что и он струсил.