— В каком смысле?
— Не знаю. Но… мне кажется, у тебя трудности… с правильным определением цвета.
Парень подошел к нему и выпалил в лицо:
— Нет… Нету меня никаких трудностей.
— Прекрасно. Нет так нет.
Парень метнулся к рабочему столу. Быстро осмотрел тюбики с краской, свинтил с одного крышку, подошел, сунул под нос художнику.
— Вот он, красный.
Уэртер смотрел на ярко-зеленую масляную краску, не зная, что сказать.
— Это красный?
— Хм… нет.
— Вы говорите, что это не красный?
— Посмотри на этикетку.
Парень поднес тюбик вплотную к глазам, но без лупы не удавалось прочитать четкую надпись на этикетке: «фалоцианиновая зелень». Он лизнул краску языком.
— На вкус красная. Попробуйте. — Он выдавил краску на плотно сжатые губы художника.
— Правильно, — промямлил Уэртер, отплевываясь. — Я ошибался.
Парень подошел к картине Уэртера и быстрым движением выдавил на холст весь тюбик зеленой краски. Отступил в сторону, посмотрел.
— Разве не подходит? — Он заморгал и нахмурился, видимо, чувствуя, что оттенок совсем другой. Взглянул на художника: — Может быть, вы правы. Но только, пожалуйста, не врите. Это снизит продуктивность. Ведь вы собирались передать мне… как вы сказали?
— Передать опыт.
— Ага, опыт.
Уэртер спокойно наблюдал, как толстая зеленая гусеница сползает вниз по его недавно законченной картине, портя все.
— А здесь какой цвет? — Парень показал на темно-оранжевый.
Уэртер вздохнул, стараясь не облизывать запачканные краской губы.
— Оранжевый. Смесь кадмиевой красной с лимонно-желтой и небольшое количество титановых белил.
Парень прищурился, рассматривая часть картины, казавшейся ему серовато-коричневой.
— Покажите.
Уэртер дернулся.
— Как мне это сделать?
Парень подбежал к рабочему столу, начал укладывать тюбики с краской себе на руки, как младенцев.
— Он передвигается, — сказал Уэртер.
— Что?
— Рабочий стол. Он на колесиках.
— О, клево! — Парень подкатил стол к художнику. — У вас есть лупа?
— Да. Вон там. — Уэртер показал подбородком на стол в противоположном конце мастерской.
— Зачем она вам? Вы больны?
— Я… использую ее, чтобы проверить, ровно ли положена краска.
— А… — разочаровано буркнул парень. Провел лупой над тюбиками с дорогой масляной краской, выбрал кадмиевую красную, лимонно-желтую и титановые белила. Свинтил крышки, выдавил солидные порции на палитру и, отчаянно моргая, начал месить толстой волосяной кистью. Посмотрел на художника. — Как? — Ему масса по-прежнему казалась серовато-коричневой.
Уэртер смотрел на грустного красивого юношу, не веря в реальность происходящего.
— Добавь, пожалуй, еще немного желтой.
Моргающие глаза парня метались между порциями краски на палитре.
— Та, что справа, — уточнил Уэртер почти шепотом, опасаясь, что его помощь будет неправильно истолкована.
— Я знаю! — крикнул парень и добавил в смесь желтой. Затем провел кистью широкую полосу на картине, в том месте, которое Уэртер назвал оранжевым, и отошел в сторону. Сейчас ему почудилось, что оттенки соответствуют. — На этот раз вы сказали правду.
— Зачем мне врать?
— Все врут. — Парень показал кистью на широкую цветную ленту, проходящую от верха до низа картины. — Это тоже оранжевый цвет?
— Нет… розовый.
Парень провел кистью с оранжевой краской по розовому. Для него оттенки полностью совпадали.
— Вы опять шутите?
— Нет.
— Но это оранжевый?
— Ладно.
— Что — ладно?
— Ладно, ты прав. Оранжевый.
Парень посмотрел вбок.
— Тони, это оранжевый или розовый? — Он выпрямился и прорычал: — Это здор-р-рово! — Затем произнес своим обычным голосом. — Тони иногда врет. С ним это бывает. — Теперь парень повернулся налево. — Кто из них врет, Донна? — И ответил, повысив голос на две октавы. — Они оба врут! — Затем повернулся к художнику. — Как же вы передадите мне секреты мастерства, если врете?
Уэртер не знал, что ответить. Нервозно облизывал губы, не обращая внимания на краску. Парень подошел и наставил ему в грудь кисть, как пистолет.
— Я… я, наверное, ошибся, — пробормотал Уэртер. — Ведь если не ты, то тогда я…
— Я не ошибаюсь! — выкрикнул парень, дико моргая. — Вы считаете меня дураком?
— Нет, нет. Вовсе нет.
— Но тогда как же я могу ошибиться? — Он лизнул кисть кончиком языка. — На вкус чисто оранжевый.
— Да, да. Конечно. Оранжевый. Ты прав. — Сердце Уэртера отчаянно колотилось.