Вот почему неимоверному грохоту следовало бы только радоваться. Но лица учителей большого восторга не выражали. Либуше Лиеманова после долгого исследования своей сумки нашла наконец пакетик ваты, оторвала два комочка и заткнула уши.
— Так!.. — Директор Ян Ракосник придвинул поближе к себе лист бумаги, где пестрело несколько строчек тезисов, и надел очки, отчего сразу стал выглядеть старше лет на десять. Темная роговая оправа подчеркивала седину волос, падавших на лоб. Он прочел первую строчку и снова вскинул голову.
— Как обстоят дела в первых классах? Анечка!
Обращение относилось к немолодой учительнице, которая разложила перед собой странички со старательно заполненными таблицами, списком учеников и стопку тетрадей. Она посмотрела на густо исписанный лист плотной бумаги, уголок которого был заштрихован синим карандашом, и сказала:
— Почти все в полном порядке, начинаем читать «И», «А», «М», считаем до пяти… — Она хотела продолжить, но директор Ракосник перебил ее:
— Почему «почти»?
Учительница отложила листок с синим уголком к остальным.
— Чейдик все так же молчит.
— Молчит? — Директор, видимо, об этом знал. — Ты беседовала с родителями?
— Конечно. Дома он нормальный — в школе тупой как пень. Не могу выжать ни слова.
— Может, ты не в его вкусе! — заметил сосед, и все рассмеялись шутке.
Директор Ян Ракосник с неудовольствием махнул рукой, чтобы успокоить расходившуюся аудиторию.
— Возможно, тебе придется проконсультироваться с врачом.
— Ну нет, это преждевременно. Я думаю, на него можно воздействовать иначе…
— То есть?..
Она пожала плечами.
— Надеюсь, с ним будет все в порядке. — Она вполне правильно определила, что допрос близится к концу, и, тихо сложив свои бумаги аккуратной стопкой, засунула их в целлофановую папку.
— Первый «Б», — поискал директор Ракосник глазами Адамцеву. Она сидела рядом с той самой декольтированной брюнеткой. Непривлекательная, некрасивая, напоминая фигурой тающего снеговика.
— Прошу, товарищ Адамцева!
Он старался произнести это как можно мягче. Черт побери, почему это с подобными заслуженными чертовками я принуждаю себя говорить тоном доброго дядюшки, в то время как с Кутнаеровой разговариваю нормально? Ну а если б у Адамцевой вырез на платье был до полу? Я ведь оставался бы холоден, как планета Плутон! Ах, эта Кутнаерка, эта продувная бестия, знает, как одеться! Удочку закидывает, что ли?
Учительница Адамцева какое-то время сыпала общие слова — о классе, о школе, но директор Ракосник не слушал ее. Опомнившись, он отметил про себя, что Адамцева несет околесицу. Улыбка, которую директору удалось из себя выжать, стоила ему большого труда. Он перебил ее:
— Хорошо, отлично! А какие у тебя проблемы? Необходимо учитывать, что эксперимент с изучением множеств в обоих первых классах, который мы начинаем проводить, имеет важное значение, ему надо уделить особое внимание. Через несколько лет мы введем это во всех классах.
— Бедняжечки! — сухо заметила Бржизова, у которой уже был с этой теорией печальный опыт. Директор Ракосник, поглядев на нее укоризненно, снова перевел взгляд на Адамцеву.