Она водила ядовито-жёлтыми, удлинёнными сурьмой глазами, излучала дерзкую, вызывающую красоту.
Но больше поражали рисунки на её белых руках. Татуировки, называемые рунами в холодных странах, змеились от запястий и убегали под самые рукава.
Она ехала величественно, медленно. Хотела, чтобы её запомнили, чтобы о ней говорили.
Когда солнце добралось к зениту, она была около золотых ворот Хидданаля, оплота магии. Здесь сидели, побираясь, калеки, около фонтана ходили фокусники, глотающие огонь. Фонтан был украшен статуями пяти женщин: тонкой эльфийки в невесомом платье, красивой гномки в широкой юбке и рубашке с рюшами. Человеческая женщина сидела на бортике, свесив стройные ноги, играла на арфе. Наяда со щеками, покрытыми чешуёй, держала в руках волшебный шар. И последняя женщина была в самом центре, кружилась в каменном огне, подняв юбку, смеясь.
Чародейка подъехала, загарцевала. Смотрела на фонтан долго, словно бы вспоминала о чём-то далёком. Прошептала одними губами: «А в самом центре горит саламандра... И шестой женщины, шестого элемента, самого совершенства, не хватает...»
— Не хватает? — возмутился лохматый эльф, неизвестно как появившийся рядом. — Госпожа внутри белого пламени и есть самое совершенство!
Синид рванула уздцы. Лошадь попятилась, фыркнула. Хотела вздыбиться, но эльф ухватил поводья, успел остановить её. Народ расступился, глотатель пламени вскрикнул, отпрыгнул, уронил лучину.
Эльф поднял веснушчатый нос, сдвинул светлые брови.
— Извини меня, милая девушка, — он заглянул чародейке в глаза. — Я не хотел тебя пугать.
— Я не боюсь. — Синид сдула чёлку.
Глотатель пламени выругался, поплёлся дальше. Продавцы вернулись в изначальное сонное положение.
— Верно, — эльф погладил лошадиную морду, отошёл. — Ты не из пугливых, это заметно. И не из глупых, раз знаешь легенду о совершенной спасительнице мира. Но позволь уточнить, что та госпожа в бездымном огне и есть совершенная. Пока все её сёстры сотворены из стихии земли, смешанной с водой, она соткана из чистого белого пламени, как джиннири, но при этом имеет человеческое обличье и чуткую душу.
Эльф широко улыбнулся, показывая ровные зубы. Чародейка кивнула.
— Ты многое знаешь.
— Снова верно, — он смотрел на неё тёмно-зелёными глазами. — Позволь ещё уточнение: эти статуи я сам изваял. А совершенству позировала моя сестра Элири.
Синид следила за ним, не слезая с лошади.
— Четыре женщины, пятая — совершенная, — подытожила она. — В мире, откуда я прибыла, всего шесть женщин. И та, что танцует в огне, зовётся саламандрой.
Эльф нахмурил высокий лоб.
— В Изумрудных королевствах нет саламандр, — ответил он. — Из каких же ты стран, прекрасная воительница? Твоя одежда напоминает моду северных краёв, твои сапоги едва ли были сшиты гномьим народом.
— Я издалёка, — уклончиво ответила Синид, и её глаза снова загорелись барбарисовым жёлтым. Тряхнула тяжёлыми волосами, продолжила: — Шестая женщина в моих краях совмещает все стихии. И воду, и землю, и воздух, и огонь.
Скульптор шумно сглотнул. Незнакомка притягивала взгляд, одурманивала, заставляла немо восхищаться чистой, пахнущей дубовым мёдом одеждой, бледной, почти белой кожей, правильными чертами необычного лица.
— Изумрудные королевства — гостеприимное место, — проговорил эльф, найдя место рукам — заложил за пояс. — Надеюсь, у нас тебе понравится не меньше, чем в многочисленных странах, где ты бывала.
Чародейка, довольная произведённым эффектом, наконец спешилась. Люди оборачивались, провожали взглядом её стройную фигуру.
— Моё имя Синид, — сказала она, одарив эльфа глубоким взглядом.
— Сойен, — представился он.
— Мне нужна помощь, Сойен, — путница похлопала лошадь по шее, погладила снежную гриву. — Я ищу умелого мага, который хорошо знает город. Который живёт в Хидданале долгие годы и изучил его как собственные пять пальцев.
Эльф подумал. Постоял, рассматривая фонтан, покусал губы.
— Госпожа Асэм может вам помочь. Она живёт в старой крепости не первое столетие, как молвит народ. Это сразу на подходах к городу.