Появившийся через минуту колдомедик подтвердил мои выводы и поспешил сообщить, что место, где я нахожусь, не является клиникой св. Мунго, а также мне не надо беспокоиться об аврорах — те не стоят под дверью моей палаты.
В следующие несколько дней, пока я выздоравливал, Оливер Мун, бывший моим лечащим врачом, да и вообще, как я понял, единственным на данный момент, кроме меня, обитателем маленькой частной клиники в Эссексе, рассказал мне о событиях, произошедших после моей смерти.
Лорд был мёртв, Поттер выжил, и в Магической Британии царила эйфория победы, в которой были почти не слышны голоса тех, кто оплакивал своих погибших.
Узнав, сколько среди них было моих учеников, которых я был обязан защитить, но не смог, я осознал, что в последующие годы количество призраков, пожелавших навестить мою душу, увеличится в несколько раз.
Я снова захотел умереть, и я сделал бы это с радостью, но искусство моего врача не давало мне шанса, а покончить жизнь самоубийством не позволяли мои убеждения. Если я не смог умереть, значит, я ещё не достаточно искупил свою вину.
Через пару недель, когда я окреп и стал задумываться над своей дальнейшей судьбой, Мун принёс мне шкатулку и палочку, которая меня прекрасно слушалась.
— Что это? — спросил я, глядя на шкатулку.
— Это твоя новая жизнь, — ответил мне колдомедик. — Мне передал её тот, кто обязал позаботиться о тебе. Шкатулка откроется, когда ты дашь каплю крови змее, изображённой на ней. Да, и не забудь волшебное слово, которое будет понятно только ей. Я оставлю тебя, ты здоров и можешь уйти, когда захочешь. Я надеюсь, что ты не будешь тянуть с этим. Одежда в шкафу. Прощай.
Сказав это, колдомедик вышел, оставив меня наедине со шкатулкой и мыслями о том, кто оставил её мне. Почему-то мне казалось, что это был Дамблдор, хотя змея на крышке и должна была навести на правильные мысли.
Долго раздумывать я не стал и, рассеча невербальным секо палец, прикоснулся им к шкатулке. Змея зашевелилась, но ничего не произошло. Мне не оставалось ничего другого, как прошипеть «откройся», гадая, откуда Дамблдор мог узнать, что я владею парселтангом.
Вообще-то, это умение не было таким уж редким, как считалось. В некоторых семьях, связанных с Гонтами, потомками Слизерина, умели говорить на змеином языке. Но, по понятным причинам, это умение не афишировалось. Как я подозревал, мне парселтанг достался от матери, урождённой Принц.
Шкатулка открылась, явив на обозрение какие-то бумаги. Достав их, я обнаружил, что это магическое свидетельство о рождении, выданное на имя Себастьяна Гарсиа Сильверадо Варгас, аттестат с результатами ЖАБА, заверенное Министерством Магии Испании, а также дипломы о присуждении Мастерства в зельях и Тёмномагических искусствах, выписанные на то же имя.
Второй документ о мастерстве стал для меня неожиданностью. То, что в Европе никто не преследовал тех, кто занимался, в разумных пределах, конечно, магией, считающейся тёмной, не было для меня открытием, но вот то, что Дамблдор устроил мне такой диплом, казалось странным.
Следующая бумага оказалась купчей на небольшую эстансию «Эль Абриго», расположенную в Аргентине, близ города Кампо-Гранде, провинция Мисьонес. Я всё больше сомневался, что шкатулка была от Альбуса.
Документы на сейф в аргентинском филиале банка «Гринготтс» и пакет магловских документов на то же имя, включающий в себя паспорт, свидетельство о рождении, документы об образовании, купчую на тот же самый дом, оформленную у маглов и счёт в банке, окончательно уверили меня, что я заблуждаюсь по поводу таинственного благодетеля.
Всё разрешилось, когда под всеми этими бумагами обнаружилось письмо и тетрадь, которую я сразу узнал. Это был дневник моей матери, который я в детстве часто видел у неё и не смог отыскать после её смерти.
Поспешив распечатать письмо, я углубился в чтение…
***
Мой отец… Монстр, убивший ту, которую я любил многие годы, державший в страхе Англию, принёсший столько горя… Заставивший служить себе чистокровных, гордившихся своими родословными, поставивший их на колени… Тот, кого я сначала боготворил, а потом ненавидел… Лорд Судеб… мой отец…
Я повторял это снова и снова, не веря своим глазам и ушам. Мой отец… Он, ненавидевший всех, мечтавший убить мальчишку и покорить весь мир. Сумасшедший, упивающийся болью… мой отец… разодравший свою душу и помнящий мою мать… спасший меня от смерти и, возможно, от Азкабана… мой отец… я ненавижу его… Зачем всё это, зачем мне знать?.. Как я смогу жить с этим?..
========== Сын ==========
Через несколько часов, взяв себя в руки, я переоделся в магловскую одежду и покинул остров, воспользовавшись международным портключом, также обнаружившимся в шкатулке.
Я оказался на побережье Франции. Аппарировав в Париж, я по магловским документам купил билет на самолёт, вылетающий через три часа и ещё через четырнадцать часов я приземлился в аэропорту Эсейсы. Перелёт сказался на ослабленном организме и мне пришлось несколько дней провести в отеле Буэнос-Айреса.
За это время я обзавёлся гардеробом и посетил магический квартал, приобретя некоторые зелья и заведя знакомство с аптекарем, который, узнав характерные кольца мастерства, которые я не стал скрывать обычной иллюзией, постарался заручиться обещанием, что я буду посещать его магазинчик, когда у меня возникнет нужда в редких ингредиентах.
Я пообещал, сообщив, что не планирую варить зелья на заказ, так как хочу заняться исследованиями, но если какой-нибудь случай окажется местным мастерам не по силам, возможно, смогу быть полезен. Всё-таки зельеварческие традиции Старого и Нового Света имели некоторые различия.
На следующий день я, наконец-то, добрался до своего дома. Он мне понравился. Одноэтажный, пятикомнатный, с верандой, по которой гулял лёгкий ветерок. С неё открывался приятный вид на сад, которым был окружён дом. Впрочем, из всех окон была видна эта же картина.
Дом, как я обнаружил, имел место силы и к нему был привязан домовик, наличие которого меня очень обрадовало, так как я не хотел бы возиться с поддержанием порядка в доме, отвыкнув за годы, проведённые в Хогвартсе, от домашних хлопот.
Обнаружив на следующий день в глубоком подвале большую и прекрасно оборудованную лабораторию, я понял, что мне, возможно, удастся стать… нет, не счастливым, это состояние души мне не грозило… стать довольным…
Так я и зажил, один, в компании с домовиком, которого я отучил причитать по любому поводу, и с исследованиями, которыми я всегда мечтал заняться более полно, чем я мог позволить себе это делать раньше.
В моём сейфе оказалось очень много книг и свитков, посвящённых зельям, Тёмным искусствам и чарам, и я углубился в изучение тех литературных богатств, что достались мне от… достались в наследство.
Я стал писать в журналы, делясь своими мыслями и наработками в улучшении уже имеющихся зелий. Меня стали с охотой публиковать и приглашать на всякие конференции и симпозиумы. Некоторые я посещал. Всё же я человек, жаждущий славы и признания, я не мог сдержаться и выбирался иногда из своего дома, чтобы получить причитающиеся мне почести.
Того, что меня кто-нибудь узнает, я не боялся. Прошло несколько лет и моё лицо уже забылось коллегами из Нового Света, которые не интересовались событиями, произошедшими в далёкой от них Англии, а в Европу я не совался.