— Перо, стоять! Стоять, я сказал! — оказалось, что директор автосервиса успел за это время достаточно близко подойти к дерущимся. Убери перо, придурок! Я тебе что велел? Я велел тебе привести ко мне этого мужика, так? Я разрешил тебе разок ему врезать, так? А уродовать его я тебе не велел, и ты получил по заслугам. Убирайся, и если ты его порежешь — пеняй на себя. Ворча, как побитый барбос, Перо удалился, злобно посверкивая маленькими свинячьими глазками. Быков понял, что, если ему дорога жизнь, он никогда не должен поворачиваться к этому достойному человеку спиной.
— А ты, хохол, драться хорошо умеешь! Что ж так долго ждал, не давал сдачи?
— Так я ж работу шукаю. Кому ж драчуны нужны?
— Он еще и рассудительный! А что до драчунов, они деловому человеку, друг ситный, тоже потребны бывают… Сам-то, чего умеешь? Кроме махаловки.
— Автослесарь я.
— Да? Ну, тогда пойдем в офис, поговорим.
Когда они вошли в контору, секретарша, оторвавшись от компьютера, удивленно посмотрела на Быкова. Хандыбын, направляясь в свой кабинет, на ходу распорядился:
— Зинуля, залепи этому деятелю лоб пластырем и приведи ко мне.
— Слушаюсь, Кирилл Олегович!
Ого, подумал Быков: дисциплинка у него тут на уровне! И еще капитану пришло в голову — когда Зина обрабатывала его ссадину, — что никогда не знаешь, где найдешь, а где — потеряешь: похоже, директору понравилось, как он приложил этому Перу.
— Расскажи о себе, только не заливай: предупреждаю, буду проверять, и если, не дай Бог, где соврешь, — пеняй на себя! — так директор начал разговор, после того, как секретарша привела Быкова к нему в кабинет. — Документы есть? Давай сюда!
Документами Алексей был снабжен вполне надежными, подлинными. Этот паспорт недавно был найден на одной из московских строек при облаве на нелегальных гастарбайтеров. Ну, а уж заменить фотографию — для профессионалов пара пустяков! Пока Хандыбин внимательно рассматривал каждую страницу жовто-блакитного документа, капитан нудным голосом рассказывал свою историю:
— Я - Горячев Анатолий Ильич, родился в Запорожье. Действительную служил в десантных войсках, механиком-водителем був… был.
— Там так драться научился?
— Ага, там. После армии працювал в Запорожье, на сервисе.
— По какому адресу в Запорожье прописан? Быстро!
— Вулица Перемоги, дом 7, квартира 22.
— А где стоит автосервис?
— На Жовтневой…
— Ладно, давай дальше ври.
— Та не вру я! На шо мне врать? На сервисе, значит, працювал. То-се, сварка, жестянка, электрика, движок. Потом пацанов наших накрыли, в Москву подался.
— Что за пацаны? — с интересом спросил директор.
— Деловые пацаны: машины к нам пригоняли. На детали там, разобрать, номера перебить, перекрасить…
— Это у них научился по-зековски на корточках сидеть?
— А т?!
— Сам сидел?
— Ни. Как паленым запахло, я в Москву подался. Давай, сказал себе, Горячий, дуй в первопрестольную!
— Давно Калинина знаешь?
— С детства, еще с советских времен.
— Да? — с нехорошей улыбкой удивился директор. А он мне сказал, что только сегодня с тобой познакомился.
— Кто, Калинин? — теперь пришел черед изумиться Грязнову. — Так он же в сорок шестом помер!
— Как умер? Ты о ком? О Виталии Калинине?
— Ни, о всесоюзном старосте, о Михаиле Ивановиче… А с Виталькой — да, сегодня познакомился: дорогу в контору пытал.
— А что ты так именно на мой сервис стремишься? Целый день тут проторчал?
По тому, каким колючим стал директорский взгляд, капитан понял, что излишняя доверчивость не входит в число недостатков этого человека.
— Та я ж вокруг уже все исходил, нигде вакансии нема. А мне треба поближе к дому: на автобусах да на метро я все гроши продуваню!
— Так…, - задумался Хандыбин, попробую, возьму тебя с испытательным сроком. Делать нечего: менты троих механиков из утренней смены замели… Сейчас иди домой, где, кстати, живешь-то?
— В конце Мосфильмовской.
— Адресок-то, помнишь?
Называя адрес квартиры, где жил гастарбайтер с Украина Грязнов, и наблюдая, как Хандыбин его записывает, Быков испытал огромную благодарность к Козлову: предсказание полковника блестяще оправдывалось.
— Да, иди, значит, домой, а завтра к восьми приходи. Дисциплина у меня железная: опозданий, прогулов и болтовни о работе на стороне не бывает! За режимом следит Перо с пацанами. Положу тебе пока триста долларов.
Быков насупился.
— Что, маловато? Правильно, маловато! Но я пока не знаю, что ты умеешь. Будет работа — будут деньги. А, впрочем, что я жмочусь для такого гарного хлопца? Тысяча долларов устроит? Ну, и отлично!