Минут через двадцать зазвонил прямой телефон. По металлическому позвякиванию, которое явственно слышалось в голосе генерала, полковник понял, что тот не в духе. А кто у нас сегодня в духе? — задал сам себе риторический вопрос Козлов.
— Есть новости, Климент Степанович?
— Принципиальных нет, товарищ генерал. Работаем.
— Вторые сутки, между прочим, работаете, и все пока без толку. Зато у меня для тебя новости есть. Зайди.
…Они давно друг друга знали, Козлов и генерал. Они практически одновременно пришли в органы, и в сыске сполна поели горького хлебушка рядовых оперативников, которых, как известно, роднит с волками способ "кормления". Генерал был на несколько лет моложе, но обошел Климента Степановича благодаря тому, что имел дар и амбиции политика. При этом нынешний начальник Управления был и оставался профессионалом, в отличие от некоторых своих предшественников.
В знак уважения к старому другу, хозяин большого кабинета вышел из-за своего рабочего стола и уселся за приставной.
— Садись, Климент Степанович, в ногах правды нет. Чаю выпьешь?
— Если от твоих новостей не подавлюсь, и если с лимоном, то выпью!
С глазу на глаз полковник обращался к генералу на "ты", в отличие он начальника Управления: тот "тыкал" и наедине, и прилюдно. Через минуту, помешивая ложечкой в стакане, Козлов слушал генеральские новости.
— Как в анекдоте, Клим: есть две новости: плохая и хорошая. С какой начать?
— А ты другой анекдот помнишь, про татарское радио?
— Про армянское знаю тысячу, а про татарское что-то не припомню.
— Это из той же эпохи, еще когда мы студентами были. Так вот: татарское радио спрашивают, что лучше, чай или женщина? Ответ: нам, татарам, все равно, лишь бы пропотеть!
— Ну, раз все равно, начну с новости неприятной. Имел удовольствие получить выволочку от зам. министра. Цитирую: "В средствах мы Вас не ограничили. Любую помощь Вы вправе и даже обязаны просить. Но нужен результат. Пока еще мне удается держать прессу в стороне, но если к назначенному в ультиматуме сроку Вы этого опера не освободите, поднимется шум на всю страну, и полетят головы". Догадываешься, на чьи головы он намекал?
— Тут и гадать не надо: в первую очередь уберут нас с тобой, обвинив в старческом слабоумии и неспособности руководить. Только это не новость. Лично мне изначально было, так сказать, ясно, что, если Гусева освободить не удастся, я подам в отставку.
— Нет, Клим. В отставку подам я. А с тобой сложнее: Служба собственной безопасности, проанализировав записи бесед твоей привлеченной Овечкиной, подозревает, что она вымогает взятки. Зам. министра далек от мысли, что вы с ней решили погреть на этом деле руки, но соответствующая докладная в сейфе у него лежит. И если ты, то есть мы, не окажемся победителями, он вполне может дать ей ход. И пресса, кстати, тут же заткнется: виновник провала операции по освобождению заложника, полковник из "убойного отдела", оказывается, оборотень в погонах! Да зам. министра орден за тебя дадут! Вот так-то…
— Но ты хоть сказал, что я с тобой обсуждал план операции, и ты в курсе "вымогательства"? — задал ненужный вопрос Козлов.
Генерал промолчал. И так было ясно, что против слов начальника ГУВД имелся письменный сигнал. Ну и, конечно, "политическая целесообразность". Оценив, что ему светит даже не пенсия, а шконка, Климент Степанович непередаваемо улыбнулся и потребовал:
— Теперь давай хорошую новость!
— Мне звонили из Антитеррористического центра. У них есть сигнал, что капитана Гусева похитила некая этническая группировка. Там предполагают, что требование выпустить из-под стражи группу лиц выдвинуто для отвода глаз, и что всему этому делу будет придана несколько иная окраска. В этой связи рассматривается вопрос о передаче дела ФСБ. Сам понимаешь, в случае принятия положительного решения, ты выводишься из-под удара. Тогда и зам. министра с его цидулькой будет не страшен. Подготовь-ка на мое имя докладную о вероятной подведомственности данного дела Федеральной службе безопасности и целесообразности его передачи чекистам.