Я повернул голову и посмотрел на Наташу, с томным видом лежавшую рядом. Ее глаза были закрыты, а на губах была довольная улыбка.
Эх, много ли бабе надо, подумал я, закуривая.
Потом посмотрел на нее еще раз и подумал, что этой - много.
Наташа приоткрыла глаза и, протянув слабую руку, забрала у меня сигарету. Закурив новую, я выпустил дым вверх и сказал:
- Так на чем мы остановились? Ага, вспомнил. Ты там что-то говорила про то, что мою голову надо насадить на кол… Возможно. Но пока что на мой кол, и я надеюсь, что он тебе нравится, насаживается то твоя голова, то ты, так сказать, целиком. Что скажешь?
- А мне действительно нравится твой кол. И чем чаще ты будешь казнить меня на нем, тем лучше.
- М-да… Посмотрим. Может быть, ты заслужишь снисхождения.
- Не хочу снисхождения! Хочу на кол!
- Все. Кол не работает. Закрыто на обед.
- Вот всегда так… - обиженно пробормотала Наташа и ткнула окурком мимо пепельницы.
Я вскочил и забегал вокруг тахты, оглядываясь в поисках жидкости, но, кроме пива, ничего не было, поэтому пришлось вылить на отвалившийся от сигареты огонек остатки из моей бутылки.
Огонек тихо зашипел и погас.
- Я б в пожарники пошел, пусть меня научат, - продекламировала Наташа, с интересом следя за моими поспешными дейстиями.
- Я б в надсмотрщики пошел, - парировал я, - на женскую плантацию, с плеточкой-семихвосточкой.
- Расскажи это на могиле своей бабушки. Я- то знаю, зачем бы ты пошел в надсмотрщики на женскую плантацию. Вот там бы я тебе и оторвала твой яйцекладущий хоботок, чтобы ты его не совал в разные другие дырки.
Я закончил пожаротушение и снова улегся на тахту.
Вообще мы тут только и делали, что лежали. То на тахте, то на песочке, то на траве или на скалах. А также на крыше, в воде и иногда - просто на полу.
- Так что у тебя за предложение? - поинтересовалась Наташа, возвращая разговор в прежнее русло.
- Предложение… - повторил я, почесывая живот, - предложение… Какое предложение?
- Ну как это - какое? Вот ты меня раскритиковал за мои обывательские устремления и тут же заявил, что у тебя есть встречное предложение.
- А-а-а… Предложение… - развлекался я.
- Убью! - пригрозила Наташа.
- Ладно. Слушай.
Наташа повернулась ко мне, подперла голову рукой и стала слушать.
- Денег у нас с тобой - хоть жопой ешь. И я хочу использовать их с толком. А именно - сыграть с арабами в интересную игру и забрать второй Коран. Но это только начало. Когда у нас будут оба Корана, мы сможем добраться до сокровищ Мурзы. А это такие деньги, что с ними может сравниться разве что бюджет Российской Федерации. Понимаешь?
Наташа кивнула, и я с облегчением увидел, как в ее глазах засветились так знакомые мне безумные огоньки. Она наверняка представила себе, с какими приключениями это будет связано и какой для нее экстрим начнется, стоит нам только приступить к выполнению плана, которого, кстати, у нас пока еще не было.
Железо разогрелось моментально, и я ковал его, не теряя времени.
- Но это только цветочки. А ягодки… - я почувствовал, как мои скулы напряглись, - а ягодки будут потом.
- А что за ягодки-то? - спросила Наташа, прищурившись.
Я встал и подошел к окну.
Солнце давно уже село, и над морем была ночь.
В небе висела полная седая луна, и дорожка от нее шла прямо к нашему островку. В невероятной вышине перемигивались микроскопические, но яркие звездочки, а на далеком горизонте, где черная вода соединялась с темно-синим небом, медленно двигалась горящая множеством огней громада морского парома, шедшего со стороны Северной Африки.
Я повернул задвижку и толкнул раму.
Окно открылось, и в искусственную прохладу комнаты хлынула жаркая средиземноморская ночь со всеми ее звуками. Наташа встала с тахты и, подойдя ко мне, обняла, прижавшись к моей спине. Она заговорила, и я почувствовал, как ее губы щекочут кожу между лопаток.
- Так что дальше, Костик? Что ты хочешь сделать, когда сможешь купить больше, чем тебе нужно?
Я долго молчал и наконец, почувствовав, что готов ответить на этот вроде бы простой вопрос, сказал:
- Воры.
В комнате настала тишина, которую нарушал только тихий плеск волн, доносившийся с берега.
Лунную дорожку бесшумной черной тенью перечеркнула летучая мышь, охотившаяся на ночных насекомых, в кустах под окном раздался шорох, а на воде недалеко от берега захлопала крыльями какая-то птица.
Я вздохнул и, не отрывая взгляда от ярких огней парома, задумчиво продолжал:
- Воры… В старом русском языке вор - это не только тот, кто хватает чужое. Вор - это вообще злодей. Изменник, например, - тоже вор. Всякие там взяточники, вымогатели и прочая дрянь - тоже воры. А в Ветхом Завете можно найти и такое: если ты делаешь подарок, заранее зная, что от него откажутся и он останется у тебя, и твоя жаба будет радоваться этому, так ты - вор, и нет тебе другого названия. Вор - очень широкое понятие.