- Как вам угодно, сэр, - официант наклонил голову, показав пробор, напоминавший тонкий и ровный шрам, и поставил флягу передо мной.
Когда он удалился, я взял тяжелый серебряный сосуд в руки и стал его рассматривать.
Фляга была покрыта тончайшей резьбой, изображавшей охоту на оленя. Гладкошерстные собаки с длинными гибкими туловищами и вытянутыми узкими мордами мчались сквозь прихотливо ветвящиеся кусты за небольшим оленем. Олень закинул рога на спину и косился на приближавшихся собак испуганным глазом. За собаками мчались кони, на которых, судя по вычурным одеждам, сидели сэры, пэры и таны, трубившие в почтовые рожки и размахивавшие оружием. Смерть оленя была не за горами. Один из охотников на всем скаку прикладывал к губам духовой инструмент, подозрительно напоминавший бутылку. Наверное, это и была бутылка, решил я и налил нам джина, от которого крепко пахло можжевельником.
Мы чокнулись, рюмки издали плывущий металлический звук.
Джин был - что надо.
Приятно обжигая, он проскользнул в мой желудок, и в груди загорелось мягкое пламя, которое согревало и возбуждало. Во рту бушевал хвойный вихрь, сразу же проникший в мозг и щекотавший за ушами. Это мне понравилось, и я решил повторить эту приятную процедуру.
А вот Наташа, смело выпив свою дозу, вдруг застыла, будто ей вонзили в спину старинный английский кинжал, и уставилась на меня расширившимися глазами, в которых тут же показались слезы.
Она открыла рот и примерно минуту молчала, все так же глядя на меня с выражением Цезаря, не ожидавшего такого сюрприза от старого верного Брута, потом закрыла его, и, тут же снова открыв, спросила:
- Как только вы можете пить этот скипидар?
Я пожал плечами и с достоинством ответил:
- Кому - устрицы, кому - джин. Каждому, знаешь ли, свое.
- И сколько в нем градусов?
- Не меньше сорока семи, - ответил я со знанием дела.
- Мне показалось, что все двести, - сказала Наташа, все еще не пришедшая в себя после напитка настоящих мужчин.
- Это тебе не какая-нибудь женская сладенькая водичка, - веско сказал я. - Ты как хочешь, а я повторю.
- Только без меня, - с ужасом сказала Наташа.
- Очень хорошо, мне больше достанется.
Я взял флягу, а Наташа подозвала официанта и попросила чего-нибудь послабее, но только опять же не красного цвета.
Официант почтительно кивнул, потом посмотрел на меня и подмигнул.
Я подмигнул в ответ и налил себе еще.
Когда на столе появилась еще одна фляга, поменьше, я налил из нее Наташе, потом наполнил свою серебряную рюмку и, подняв ее, спросил:
- Так что же со мной происходит?
Наташа посмотрела на меня, медленно выпила вино и, поставив рюмку на стол, сказала:
- Совсем другое дело, не то что твоя еловая отрава.
- Что б ты понимала, - парировал я, - сказано же - каждому свое.
- Ладно, - Наташа ловко съела устрицу и вытерла губы гербовой салфеткой. - А что касается тебя, то здесь все очень просто. Давай сначала посмотрим на то, что происходит сейчас.
- Давай, - кивнул я и налил себе джина.
Я с удовлетворением чувствовал, как джин наносит мне непоправимый вред, и это было весьма приятно.
- Первое, - начала Наташа, - угрожает ли кому-нибудь из нас или наших близких непосредственная опасность?
- Нет, не угрожает, - ответил я и выпил джин.
- Правильно. Воры далеко, и где мы - они пока не знают. Федералы и прочие менты, как мне известно, тоже пока не дергаются. Я узнавала по своим каналам. Алеша послушно сидит там, где ему сказано, и ведет тихий образ жизни. Так?
- Так, - ответил я и налил себе еще.
Наташа проследила, как я наполнил рюмку, затем взяла ее и отставила от меня подальше.
- Я не хочу, чтобы ты окосел раньше, чем мы закончим говорить о делах. Понял?
- Понял, - ответил я и закурил.
- Хорошо. Алену нашли? Нашли. Спрятали? Спрятали. Все! Ты, я, Алеша и Алена - в безопасности. С первым пунктом закончено.
- Огласите весь список! - сказал я с интонациями из фильма.
- Сейчас оглашу, - многообещающе сказал Наташа и налила себе вина.
Я с грустью посмотрел на это и сказал:
- Вот он, звериный оскал дискриминации… Хочу быть эмансипированным, хочу, чтобы мне вернули мой верный джин!
- Ладно, пей, алкоголик, - Наташа махнула рукой и вернула мне рюмку. - Только все-таки не напивайся слишком сильно.
Я схватил рюмку, и мы с удовольствием чокнулись.
Выпив джин, я демонстративно поставил пустую рюмку чуть в стороне от себя, но все-таки не очень далеко.
Увидев это, Наташа усмехнулась и сказала:
- Только не строй из себя пионера. Это тебе не очень идет.
Она выпила вино и продолжила излагать свои соображения. Пока что я не находил в них изъянов.
- Так о чем это говорит? - спросила она и сама же ответила: - а говорит это о том, что ничто, находящееся вне нас, не заставляет нас действовать. И тем более - нервничать и суетиться. Понимаешь? Никакие внешние силы не вынуждают нас к каким-либо действиям. Согласен?
- Согласен.
- Так. Мы испытываем недостаток в деньгах, который заставлял бы нас действовать?