- Знахарь!!!
Аль Дахар и двое сидевших справа от него бородачей недоуменно посмотрели на Садика, и я понял, что они ничего не знают. Совсем ничего.
Зато Надир-шах впился в меня взглядом, и секунды стали щелкать медленно и громко, как блокадный метроном в Ленинграде.
Я, как и Садик, был совершенно не готов к такому сюрпризу, но, в отличие от этого молодого подонка, не испугался. А он, протянув в мою сторону руку, указывал на меня выставленным дрожащим пальцем и от страха вопил по-русски:
- Знахарь! Это же Знахарь, вы что, не видите?
Аль Дахар и двое его дружков не видели.
А вот Надир-шах, похоже, все понял, и его глаза сузились, но он продолжал сидеть неподвижно.
Тут Садика озарило, и он выкрикнул:
- А эта самая «Мисс Мусульманка» - сестра Алеши! Я все понял, Знахарь!
Может быть, он кое-что и понял, но слишком поздно, потому что я увидел боковым зрением, как слева от меня Наташа открывает ридикюль и вытаскивает из него здоровенный «Магнум». Бросив ридикюль на пол, она направила пистолет на Садика и быстро выстрелила несколько раз.
Одежда на его груди взлохматилась от попаданий, Садик взмахнул руками и повалился на спину.
А я, на которого оглушительные выстрелы «Магнума» подействовали, как на спринтера, ждущего старта, вновь ощутил нормальное течение времени и, схватив Наташу за локоть, резко развернул ее в сторону входа, который теперь стал для нас выходом, причем единственным.
В это время в противоположной стене открылась незаметная дверь, и в обеденный зал выскочили несколько бородачей с калашами, которые, сообразив, что стрелять нужно не в тех, кто сидел на ковре, а в тех, кто в этот момент мельтешил у входа, открыли огонь.
Стрелками они были еще теми.
Первым, в кого они попали, оказался толстенький визирь.
Его голова нелепо дернулась, и мозги пополам с кровью и голубовато-белыми осколками черепа оказались на стене рядом с дверью, а тело мешком свалилось на богато инкрустированный пол.
Потом от стены вокруг прохода во все стороны полетели штукатурка и каменная крошка, а мы в это время, пригнувшись, уже делали первые скачки в сторону лестницы. На площадке я успел оглянуться и увидел, как трое гвардейцев Аль Дахара, скорчив яростные рожи, водили перед собой стволами автоматов, словно пьяные садовники шлангами. Они поливали медными пулями со свинцовой начинкой приблизительно ту сторону света, в которой видели нас с Наташей, и я возблагодарил Аллаха за то, что они такие кретины.
На самом деле уложить нас обоих в первую же секунду было не сложнее, чем попасть из дробовика в гаражные ворота с пяти метров.
Но коктейль из священной ярости, тупой ненависти и афганского гашиша полностью отключил их мозги, и, судя по всему, нажимая на спусковые крючки, они воображали, что сейчас стены рухнут и похоронят нас под сотнями тонн камней.
Как бы не так. Стеночки были - что надо.
На площадке Наташины туфли на высоком каблуке полетели в разные стороны, потом она высоко задрала узкий подол дурацкого вечернего платья, и мы бросились вниз по лестнице. Подошвы штиблетов из крокодиловой кожи были скользкими, и я, проклиная все на свете, несколько раз чуть не упал. Рядом со мной, прыгая через несколько ступеней и шлепая по ним босыми ногами, неслась Наташа.
Стрельба наверху прекратилась, и послышался громкий топот бросившихся за нами стражников. Спустившись на один марш, мы с Наташей сделали синхронный разворот и увидели внизу, в конце лестницы, освещенный солнцем проем выхода на улицу, который можно было считать промежуточным финишем на этой спринтерской дистанции.
- Надо было стрелять в другого, - быстро дыша, сказал я Наташе, - слева от него сидел Надир-шах.
- Откуда я знала! - раздраженно ответила она, и в это время на верхней площадке раздались гортанные крики.
Наташа, высунув руку в пролет, нажала на спуск. Прозвучала быстрая, почти автоматная, но очень короткая очередь, и сверху послышался крик боли, потом ругательства и проклятия, в которых несколько раз прозвучало красивое имя «Шайтан». Преследователи притормозили.
Через несколько секунд оказались на улице. Бежать нужно было только в сторону наших. Других вариантов не было.
Добежав до парка, мы спрятались за деревья и перевели дух. Тут на полянку выскочили пятеро наших бойцов. Мясник-Батчер по моему распоряжению остался с Аленой, которую он должен был вывести к северным воротам, где мы позже заберем ее в вертолет.
- Что, уже началось? - радостно заорал Роджер Уотерс, державший в могучей клешне пулемет с неестественно толстым стволом.
К пулемету снизу был приделан магазин размером с коробку из-под телевизора.
- Да, началось, - ответила Наташа, и, выхватив у него из ножен десантный тесак, надрезала им платье и резким движением оторвала узкий и длинный подол, под которым обнаружились моднейшие трусы, состоявшие из белых ленточек шириной миллиметров по пять, которые спереди едва прикрывали вход в волшебную страну, а сзади и вовсе исчезали между упругими загорелыми ягодицами.