- Значит? - спросил Бёджес.
- Я не помню женщины, которая пришла в бар до начала моей смены. А если бы она там и была, семнадцатилетний опыт работы подсказывает мне, что этот человек не мог подойти к ней, потому что она была с другим мужчиной. И еще мой опыт подсказывает, что этот мужчина был с ней там до конца, потому что никому не придет в голову заказать три «Джека розе», а потом уйти и освободить место для другого. - С этими словами бармен решительно провел тряпкой по стойке, желая прекратить дискуссию.
Голос Хендерсона дрожал.
- Но вы же говорили, что помните меня! Если вы помните меня, почему же не можете вспомнить ее? Смотреть на нее было приятнее.
Бармен ответил с циничной логикой:
- Почему бы мне вас не вспомнить? Вы стоите передо мной. Если вы приведете ее, может быть, я ее и вспомню. Иначе ничем не могу вам помочь.
Хендерсон, как пьяный, держался за стойку бара, как будто не мог устоять на ногах. Бёджес взял его за плечо и сказал:
- Идемте.
Тот судорожно вцепился рукой в стойку.
- Вы знаете, в чем меня обвиняют? В убийстве! - проговорил он хриплым голосом.
Бёджес закрыл ему рот рукой.
- Тихо, Хендерсон! - строго приказал он. Он упирался, когда они вели его к выходу.
- Да, тринадцатый номер несчастливый, - сказал один из детективов, в его голосе слышались циничные нотки.
- Если мы обнаружим, что она была здесь позднее, это вам не поможет, - предупредил его Бёджес. - Но мне все равно интересно, появится ли она позже и когда. Поэтому мы произведем реконструкцию всех ваших действий в тот вечер - шаг за шагом.
- Вы наверняка ее обнаружите! - настаивал Хендерсон. - Кто-то должен был ее запомнить, не в баре, так в другом месте, где мы были.
Детектив, которого Бёджес послал в диспетчерскую такси на поиски вчерашнего водителя, вернулся и доложил:
- У этой фирмы перед баром «Ансельмо» стоят обычно две машины. Я привел обоих водителей. Одного зовут Боб Хиккей, а другого Аль Альп.
- Альп! - воскликнул Хендерсон. - Это смешное имя, которое я не мог вспомнить.
- Пришлите Альпа, а перед вторым извинитесь.
Таксист действительно выглядел комично - как на фотографии, которая была на его визитной карточке, а может быть, еще комичнее в цвете и объеме.
Бёджес спросил:
- Вы везли вчера кого-нибудь от стоянки до ресторана «Мейсон Бланш»?
- «Мейсон Бланш»… - Он не был уверен. - Когда всю ночь кого-то возишь… - Он оживил память собственным методом: - Так, до «Мейсон Бланш» шестьдесят пять центов. В тот вечер ездки были невыгодные. За одну я получил шестьдесят пять центов, а перед этим и после - по тридцать.
- Посмотрите, нет ли среди нас никого из пассажиров, плативших шестьдесят пять центов.
Взгляд таксиста скользнул по лицу Хендерсона:
- Он?
- Это мы вас спрашиваем.
Он повторил, уже без вопросительной интонации:
- Он.
- Один или с кем-нибудь?
Таксист подумал минуту и покачал головой:
- Не помню. Наверное, один.
Хендерсон дернулся, словно его ударили:
- Но вы должны были ее видеть! Она садилась передо мной, я ей открыл дверцу…
- Дама? - обиженно сказал таксист. - Вас я помню очень хорошо, потому что мне поцарапали крыло, когда я к вам подъезжал…
- Да, да, - как утопающий за соломинку, схватился Хендерсон за эту деталь. - Может быть, вы не обратили на нее внимания, потому что смотрели на другую сторону. Но, когда мы выходили…
- Когда вы выходили, - твердо заявил таксист, - я не смотрел в другую сторону. В жизни не слышал, чтобы таксист смотрел в другую сторону, когда ему платят. И я не видел, чтобы она выходила!
- У нас всю дорогу горел свет, - пытался напомнить ему Хендерсон. - Вы должны были видеть ее в зеркало.
Или ее отражение в переднем стекле…
- Теперь я точно знаю, - заявил таксист. - Сначала сомневался, а теперь нет. Я уже восемь лет работаю на такси. Раз горел свет, значит, вы были один. В жизни не видел, чтобы кто-то оставил свет, когда едет с женщиной. Если горит свет, я могу поклясться, что пассажир один.
Хендерсон потер себе горло, как будто оно болело.
- Как же так, меня вы помните, а ее нет?
Бёджес ответил за таксиста:
- Вы и сами не запомнили ее лица, а были с ней шесть часов, так вы утверждаете. А у него за спиной она сидела всего двадцать минут. - Бёджес закончил разговор с таксистом: - Итак, Альп, вы настаиваете на том, что сказали?