6. За девяносто дней до казни.
- Обвиняемый, встаньте и повернитесь лицом к присяжным. Суд присяжных вынес приговор?
- Да, ваша честь.
- Считаете ли вы обвиняемого виновным?
- Виновен, ваша честь.
Со скамьи подсудимых послышался сдавленный голос:
- Господи, это невозможно…
7. За восемьдесят семь дней до казни
- Обвиняемый, вы хотите сказать что-нибудь, перед тем как будет вынесен окончательный приговор?
- Что может сказать человек, которому все твердят, что он совершил преступление, а он знает, что это неправда? Кто его будет слушать? Кто ему поверит?
Сейчас вы сообщите, что я должен умереть. Ничего не поделаешь, я, как и все, боюсь умирать. Умирать страшно, еще страшнее умереть из-за недоразумения. Когда этот час придет, я постараюсь держаться. Но повторяю всем, кто меня слышит и не верит мне: я этого не делал. Я не убивал. И никакой приговор суда, никакая казнь ничего в этом не изменят. Можете зачитать приговор, ваша честь.
От судейского стола донеслись негромко произнесенные слова, выражающие симпатию:
- Мистер Хендерсон, я никогда не слышал от человека, ожидающего приговора, таких убедительных, достойных и мужественных слов. Но решение присяжных не оставляет мне выбора. - И этот же голос продолжал громко, на весь зал: - Скотт Хендерсон, вы предстали перед судом и были признаны виновным в убийстве первой степени. Суд приговаривает вас к смерти. Казнь будет совершена в тюрьме после двадцатого ноября. Пусть Господь будет к вам милостив.
8. За двадцать один день до казни
Перед камерой, где находился приговоренный к смерти, раздался приглушенный голос:
- Он здесь.
Зазвенели ключи, и голос произнес громче:
- К вам гость, мистер Хендерсон.
Хендерсон не шевельнулся и не сказал ни слова. Двери открылись и снова закрылись.
Они молча смотрели друг на друга.
- Вы, наверное, меня не помните…
- Люди помнят тех, кто осуждает их на смерть.
- Я никого не осуждаю, я только передаю совершивших преступление в руки правосудия.
- И вы пришли убедиться, что ваша добыча не сбежала, что она там, куда вы ее посадили, пришли напомнить, что время бежит, минута за минутой? Вам это доставляет удовольствие? Посмотрите на меня, это очень интересно. Я все еще здесь и никуда не сбежал. Если это все, можете идти.
- Почему столько горечи, Хендерсон?
- Умереть в тридцать два года не сладко.
Бёджес не ответил. Не существует подходящего ответа на такое замечание. Всем своим видом он пытался показать Хендерсону, что понимает его. Он подошел к узкому окошку и заглянул в него.
- Здесь вы не много увидите, - констатировал Хендерсон, не глядя на детектива.
Бёджес повернулся к нему.
- Хотите сигарету? - предложил он.
Хендерсон иронически ухмыльнулся:
- Что вы в них намешали?
- Зачем вы так говорите? - обиделся детектив.
В конце концов Хендерсон взял сигарету - не потому, что ему хотелось курить, а чтобы отделаться от полицейского. Бёджес зажег ему спичку. Хендерсон поблагодарил его презрительным взглядом.
- Что означает ваш визит? Настал день казни?
- Я понимаю, как вы себя чувствуете… - защищался Бёджес.
Хендерсон резко вскочил с нар.
- Вы понимаете, как я себя чувствую? - набросился он на детектива и показал на его ноги, стряхнув на них пепел с сигареты: - Вы можете идти, куда хотите! А я - нет! Он криво усмехнулся: - Убирайтесь! Ищите следующую жертву, что-нибудь свеженькое. Меня уже достаточно обработали.
Он снова лег, пуская дым в потолок.
Они старались не смотреть друг другу в глаза. Бёджес не двигался. Наконец он произнес:
- На обжалование вы получили отказ, если не ошибаюсь?
- Конечно. Теперь нет никаких формальных препятствий, я могу спокойно отправляться в ад, дорога свободна. Те, кому мешает моя жизнь, могут сделать свою работу чисто и аккуратно, все пойдет, как по маслу. - Хендерсон повернулся и посмотрел в глаза Бёджесу: - А почему у вас вид мученика? Жалеете, что не можете продлить мои страдания, что меня нельзя казнить дважды?
На лице Бёджеса появилась гримаса, как будто у сигареты был отвратительный вкус. Он бросил ее на пол и раздавил.
- Это удар не по правилам, Хендерсон. Я еще не начал защищаться.