- Их дала рука, к тому же в темноте. Какая-то рука, голос и платок. Да, чуть не забыл, еще был пистолет.
Она гладила пальцами его затылок:
- Хорошо, чья это была рука?
- Я не знаю. Тогда не знал и до сих пор не знаю. Иногда мне кажется, что этого вообще не было, просто привиделось после сигарет. А иногда я уверен, что это было.
- Все равно расскажи.
- Я вернулся домой ночью после спектакля, свет в вестибюле не горел. Может быть, перегорела лампочка. Я в темноте пробирался по лестнице, и меня схватила чья-то рука, сильная и холодная. Она меня крепко держала. Я прижался к стене и спросил: «Кто здесь? Что вам надо?» Когда глаза немного привыкли к темноте, я увидел какое-то белое пятно. Кажется, платок. Из-за этого голос был неясный, но я его хорошо понял. Сначала он назвал мое имя, сказал, где я работаю, и мне стало ясно, что он обо мне все знает. Потом он спросил, помню ли я даму в оранжевой шляпе.
Я сказал, что уже забыл о ней, но теперь вспомнил. И здесь он меня спросил таким спокойным голосом: «А что, если я вас застрелю?» Я ничего не мог ответить, у меня пропал голос. Он взял мою руку и положил на что-то холодное. Это был пистолет. Я хотел вырваться, но он не пускал, а потом сказал: «Я вас застрелю из этого пистолета, если вы хоть словом проболтаетесь о ней». А потом он спросил: «Что вы предпочитаете: пулю или пять сотен?» Я услышал, как шуршат деньги, потом он вложил их мне в руку: «Вот вам пять сотен. У вас есть спички? Можете зажечь и убедиться, что я вас не обманываю». Я зажег спичку, и действительно - у меня в руке было пятьсот долларов. Я хотел рассмотреть, как он выглядит, но увидел только платок, которым он закрывал лицо, а потом он задул спичку.
«Значит, никакой дамы вы не видели, - напомнил он мне. - Не было никакой дамы. Кто бы вас ни спрашивал, ответ должен быть один: вы никого не видели, иначе вам придется распрощаться с жизнью. Так что вы скажете, если вас о ней спросят?» Я ответил: «Я не видел дамы, никакой дамы не было». Я дрожал как осиновый лист. Он приказал: «Идите к себе». Через платок голос звучал глухо, как из могилы.
Я бросился наверх, чуть не упал. Потом я закрылся в квартире и боялся даже подойти к окну. Перед этим я курил марихуану, сама знаешь, что творится после этого в голове. - У него начался приступ смеха, от которого мурашки бегали по спине. Смех прекратился так же внезапно, как и начался. - На другой день я поставил эти пятьсот долларов на лошадок и проиграл все до цента, - добавил он с горечью и рванулся, как будто его кто-то преследовал. - Опять начинается, все из-за тебя - ты заставила меня говорить об этом. Я снова весь дрожу. Со мной это было уже несколько раз с тех пор. Дай мне сигарету, мне нужно встряхнуться.
- У меня нет с собой марихуаны.
- Посмотри в сумке. Ведь гам столько лежало, неужели ты ничего не взяла? - Он был уверен, что она курила вместе со всеми.
Сумка лежала на столе, и, прежде чем она успела ему помешать, он высыпал на стол все содержимое.
- Оставь это, не трогай! - в ужасе прокричала она.
Она не смогла вырвать у него из рук бумагу, и он все прочитал. Это была записка Бёджеса. Какое-то время он удивленно смотрел на нее, не понимая значения слов.
- Но ведь это мое имя, и где я работаю…
- Нет, нет!
Он оттолкнул ее.
- Звонить в полицию, а потом…
Она видела, как его лицо покрывает тень. Недоверие уже ясно отражалось во взгляде. В нем проснулся иррациональный страх, страх, вызванный наркотическими видениями, который может убить того, кто этот страх вызвал. Зрачки его расширились.
- Тебя подослали, это была не случайная встреча. Кто-то охотится за мной, не знаю кто. Он меня застрелит, он говорил, что застрелит! Если бы я хоть знал… Ты меня заставила!
Она не знала, как вести себя с наркоманом, одурманенным марихуаной. Она не могла знать, насколько этот наркотик может усилить такие эмоции, как подозрительность и страх, и привести к их взрыву. Она поняла, что перед ней человек, который не способен действовать сознательно, это было ясно. Непостижимый ход его мыслей принял опасное направление, и она не знала, как его остановить или, по крайней мере, повернуть в другое русло. Она не могла понять его, потому что была психически здорова, в то время как он был нездоров, по крайней мере временно.
Какое-то время он стоял, опустив голову, и исподлобья наблюдал за ней.
- Я сказал тебе что-то, что не должен был говорить никому. Но я не помню что. - Он в задумчивости положил руку на лоб.
- Ну что ты, ты мне ничего не говорил, - пыталась успокоить его она.
Она поняла, что нужно спасаться бегством, но внутренний голос подсказывал ей, что это намерение нельзя проявлять, потому что он преградит ей путь. Она стала медленно, шаг за шагом отступать. Руки у нее были за спиной, чтобы нащупать замок и открыть раньше, чем он сообразит, в чем дело. Она пыталась отвлечь его внимание, пристально глядя ему в глаза, так, чтобы он не мог отвести взгляд. Она чувствовала, что все ее тело цепенеет, словно под взглядом змеи, и боялась сделать резкое движение, поскольку змея всегда проворнее…