- Вы пришли не за интервью?
- Нет.
- И не за автографом?
- Нет.
- Не за рекомендательным письмом?
- Нет.
- Не из-за счетов… - Она деликатно помолчала. - Неоплаченных счетов?
- Нет.
Этот пункт, вероятно, был решающим, поскольку допрос окончился.
- Подождите немного.
Двери закрылись и через некоторое время открылись вновь.
- Проходите, мистер Ломбард. Сеньорита попытается найти для вас время между просмотром корреспонденции и парикмахером. Присядьте.
Он оказался в комнате, во всех отношениях необычной, - не из-за размеров, не из-за космического вида из окон, не из-за дорогой обстановки. Комната была полна невообразимых шумов, он сразу понял, что это самая шумная пустая комната из всех, что он видел в своей жизни. До него доносились шипение и потрескивание, как будто за дверью что-то жарилось. Вероятно, так и было, потому что вместе со звуками в комнату проникали и ароматы специй. К этому примешивалось пение - громкий, но не очень приятный баритон. Из других дверей, которые были в два раза шире и постоянно открывались и закрывались, доносились звуки самбы, прерывающиеся треском радио, женский голос, со скоростью пулемета говорящий по-испански, телефонные звонки; телефон не молчал больше минуты. И наконец, над всей этой смесью разнородных звуков раздавался раздирающий нервы и слух крик животного, напоминающий царапанье ножом по стеклу. Этот звук, к счастью, раздавался с относительно большими интервалами.
Ломбард терпеливо ждал. Он попал в номер, половина пути к победе была пройдена. И неважно, сколько времени займет вторая половина.
Вбежала горничная, он подумал было, что она пришла за ним, и стал подниматься. Но по тому, как она спешила, понял, что у нее гораздо более важная цель. Она бросилась в помещение, из которого доносились ароматы и пение, и пронзительным голосом предупредила:
- Только масла немного, Энрико! Мадам говорит, что не хочет много масла!
Она повернулась и понеслась туда, откуда пришла; ей вслед неслись возмущенные крики, от которых сотрясались стены:
- Кто лучше знает, как надо готовить: я или она? Горничная, то и дело проносившаяся по комнате, держала в вытянутых руках какое-то одеяние из перьев марабу, из которого сыпался пух, так что воздух наполнился летающими пушинками, которые долго кружились, перед тем как упасть на пол.
В кухне, наконец, прекратилось шипенье и послышался глубокий удовлетворенный вздох. Маленький кругленький человечек с шоколадной кожей, в белой куртке и поварском колпаке с довольным видом появился в дверях, прошел через комнату, где ждал Ломбард, и направился к своей госпоже. Он нес на подносе что-то прикрытое прозрачной крышкой.
На минуту все звуки стихли. Но только на минуту. Потом они возобновились с такой силой, что то, что было раньше, показалось райской тишиной. К старым звукам добавились новые: визг сопрано, баритональное мычание, напоминающий гонг звук, вызванный ударом крышки о стену.
Маленький человечек вылетел из дверей, его лицо было уже не шоколадного цвета, по нему стекала смесь из яичных желтков и красного перца. Он разъяренно махал руками, как ветряная мельница.
- Все! Я уезжаю! Сажусь на первый же пароход! Я не останусь, пусть хоть на коленях просит!
Ломбард зажал уши, чтобы не оглохнуть. Барабанные перепонки все-таки очень нежный орган, и их сопротивляемость имеет свои границы.
Постепенно крики замолкли, воцарилась относительная тишина, тишина, которая здесь считалась нормальным состоянием. Зазвонил звонок, на этот раз не телефонный. Горничная ввела какого-то черноволосого субъекта с тонкими усиками и усадила рядом с Ломбардом.
Теперь они ждали вдвоем, но новый посетитель не был так терпелив, как Ломбард. Он тут же вскочил и забегал взад и вперед. Потом в поле его зрения попал один из букетов горошка, он остановился перед ним, вытащил цветок и стал нюхать. Здесь Ломбард оставил всякие намерения заключить с ним дипломатический союз, о котором уже начал помышлять.
- Скоро она меня примет? - спросил черноволосый у горничной, когда она снова пролетала через комнату. - У меня появилась блестящая идея, и я хочу ее осуществить раньше, чем она вылетит из головы. - Нюхая душистый горошек, он сел, но потом снова вскочил, и было видно, как он дрожит от нетерпения. - Моя идея уже ускользает, - предупредил он. - А если я забуду эту мысль, то придется вернуться к старому стилю!
С этой ужасной новостью горничная полетела к своей госпоже.
Посетитель достиг своего. Горничная вышла и дала ему знак войти. Ломбард со злостью поддел носком ботинка цветок, который бросил этот человек.