Ему пришлось согласиться:
- Да, один ноль в вашу пользу.
- Не имеет смысла угрожать мне. - Она сделала паузу, чтобы он смог понять смысл сказанного. - Но мы могли бы договориться.
Вытащив чековую книжку, он стал заполнять ее.
- Вам не скучно?
- Совсем нет, вы очень интересный собеседник. Тихий, но симпатичный.
Теперь улыбнулся он.
- А как пишется ваше настоящее имя?
- Предъявитель.
Взглянув на нее, он снова наклонился над чеком и написал цифру «100». Подойдя к нему и заглянув в чек через его плечо, она сказала:
- Что-то мне захотелось спать, - и, зевая, прикрыла ладонью рот.
- Это от того, что здесь мало воздуха. Откройте окно.
- Нет, не из-за того.
Но она всё же подошла к окну и открыла его, потом вернулась к Ломбарду. Он добавил еще одну цифру.
- Теперь вам лучше? - спросил он с деланным участием.
- Намного. Я как будто заново родилась.
- Не много же вам для этого требовалось, - язвительно заметил он.
- О да, совсем не много. Практически ноль. - Ей доставила удовольствие игра слов.
Он отложил ручку:
- Не кажется ли вам, что это уж слишком?
- Не я к вам пришла, вы хотите получить от меня информацию. - Гордо подняв голову, она сказала: - Спокойной ночи.
У порога он повернулся, чтобы попрощаться с ней, но здесь подошел лифт. Сложив вдвое вырванный из блокнота листок, он извинился:
- Надеюсь, вы простите мою дерзость. По крайней мере, вы со мной не соскучились. Простите за поздний визит, но дело не терпит отлагательства.
- Вам вниз, сэр? - спросил лифтер.
Он снова оглянулся и, приподняв шляпу, попрощался. Двери он оставил открытыми.
В лифте он поднес к глазам листок и сказал:
- Минутку. Она написала только имя…
- Вы хотите вернуться, сэр?
Он поколебался, потом, взглянув на часы, решил:
- Нет. Будь что будет.
В холле он спросил у швейцара:
- Вы не знаете, где это?
На листке было написано: «Флора», потом цифра и «Амстердам».
- Наконец-то что-то реальное, - сказал он Бёджесу по телефону. Он звонил из аптеки на Бродвее, которая открыта всю ночь. - Я у цели. Не буду вам ничего рассказывать, чтобы не терять времени. Я еду туда! Когда вы приедете?
Бёджес подъехал на патрульной машине. Увидев машину Ломбарда, одиноко прижавшуюся к одному из зданий, он вышел и обнаружил Ломбарда стоящим, опершись на машину.
Сначала он подумал, что Ломбарду плохо, потому что он стоял, наклонившись и уронив голову.
Рядом стоял какой-то мужчина с трубкой и сочувственно смотрел на него. Возле его ног вертелась собака.
Когда Бёджес подошел, Ломбард с трудом поднял голову. И снова опустил, словно у него не было сил говорить.
- Что случилось? Вы уже были там?
- Нет, вот этот дом. - Он показал на широкие ворота, занимавшие почти всю стену. По фасаду тянулась надпись: «Пожарная служба города Нью-Йорка». - Она дала мне этот номер, - бессильно вздохнул Ломбард, показав листочек из блокнота. - Местные жители говорят, что это «Флора».
Бёджес открыл дверцу машины Ломбарда.
- Быстро! Едем туда, - сказал он.
Дверь не открывалась. Бёджес достал отмычку. Внутри не было слышно ни звука-.
- Она ответила на звонок снизу?
- Они все еще звонят.
- Наверное, она сбежала.
- Едва ли, ее бы видели. Подождите, я попробую иначе.
Дверь открылась, и они чуть не влетели внутрь. Остановившись, они осмотрелись. Комната была пуста, но оба сразу поняли, что произошло.
Горели все лампы. Дымилась недокуренная сигарета, над которой вилась серебристая спираль дыма. Французское окно было открыто навстречу ночи, и из черного пространства в комнату заглядывали две звезды. Небо было как черное полотно, висевшее на двух серебряных кнопках.
У самого окна лежала серебристая туфелька. Длинная, узкая ковровая дорожка, расстеленная от двери к окну, была сбита, и на ней образовались волны - словно кто-то сделал неверный шаг и от испуга по дорожке пробежала дрожь.
Бёджес направился к окну, стараясь не ступать на дорожку. Он наклонился над низкими декоративными перилами, прикрепленными снаружи, и посмотрел вниз. Наконец он повернулся и кивнул Ломбарду, который стоял, словно окаменев.
- Она лежит внизу, у служебного подъезда. Вероятно, никто ничего не слышал. На этой стороне в окнах нет света.
Было странно, что он ничего не предпринимает, даже не спешит сообщить в полицию.
Единственным признаком жизни в комнате была сигарета. Бёджес подошел и взял ее. Окурок был еще довольно длинный, почти два сантиметра. Он пробормотал себе под нос: