Графиня поняла, что мужу нужно с ней побеседовать. Амалия шикнула на Альбу, и горничная поспешила скрыться.
-Доброе утро, графиня. - насмешливо начал Розенберг. На часах было уже половина двенадцатого, а она только закончила свой туалет. - Как я вижу, вы опять чем-то возмущены?
Он ещё посмел спрашивать, возмущена ли она? Амалия вне себя от того, что всё идёт не так, как она хочет.
-Я думаю, вы всё сами понимаете, граф. Господин Моцарт не написал для меня обещанный концерт. Вчера в гостях у баронессы фон Пфальц я так и не занялась музицированием. Стыдно играть то, что гости слышали уже много раз. - жаловалась она мужу. Граф лишь посмеивался про себя и думал о том, какие всё-таки мелкие у жены неприятности.
-Не волнуйтесь, графиня. Наш император Леопольд II не любит музыку, я тоже не питаю к ней особой симпатии. - попытался успокоить жену Розенберг.
-Какое отношение имеет ко всему этому Леопольд II? Ей-Богу, милый граф, вы чуть ли не всегда упоминаете его имя. - негодовала графиня. Вместо того, чтобы её утешить, супруг опять приплетает императора. - Если б он не любил музыку, то и вы бы без неё прекрасно обходились. - в сердцах сказала Амалия. Она была права: истинный царедворец Розенберг привык во всём потакать своему высокому покровителю.
-Графиня, не забывайте, что от его отношения ко мне зависит и ваше благополучие в том числе. - отрезал Розенберг. Беспечность Амалии его раздражала.
-Разве император стал относиться к нам хуже? - наивно спросила графиня.
-Пока ещё нет, но милостью моего соперника герра фон Чарльстоуна мы можем оказаться в опале. Он приехал сюда в конце сентября, прождал два дня и сейчас беседует с императором. А мне отказывали в аудиенции несколько раз, причём по самым разным причинам.
Амалия ничего не поняла из пламенной тирады мужа и потому решила сменить тему:
-У баронессы что-то говорили об объединении европейских государей против этой Революции. Я думаю, что мы когда-нибудь тоже покажем нашу военную мощь. Как занятно будет смотреть на то, как Священная Римская империя истребит эту армию черни.
-Война отнюдь не забава и не развлечение, графиня. А у баронессы фон Пфальц любят посплетничать. У меня есть более достоверные источники информации. И они свидетельствуют о том, что Леопольд II сторонник дипломатических мер: он принял их Конституцию и возобновил дипломатические отношения с Францией.
Амалии нечего было возразить мужу: в конце концов, он лучше неё разбирался в политике, а нелепые сплетни его или раздражали или смешили.
-Вам виднее, граф. - это фразу Амалия произносила всегда, когда ей нечего было возразить мужу. Розенберг примирительно улыбнулся и, подойдя к супруге, сказал:
-Если у нас у обоих сегодня плохое настроение, графиня, я предлагаю его исправить визитом в оперу.
-Но вы же не любите музыку! - воскликнула Амалия.
-Ради вас, дорогая, я готов на всё! - с деланной серьёзностью ответил Розенберг.
И хотя жена знала о его многочисленных любовницах, она не смогла сдержать улыбки.
*******
Пока Розенберги говорили об опере, герр фон Чарльстоун был занят более важным делом, а именно обсуждением государственных дел в покоях австрийского императора. Этот государь не отличался внешной привлекательностью: плешивый, с большими ушами, выдающимся носом, пухлыми губами и массивным подбородком.
-Прошу извинить меня, дорогой князь, за то, что я откладывал аудиенцию. Я имел большое количество неотложных дел, а для того, чтобы выслушать вас, нужно обладать достаточным количеством времени. - после этих слов фон Чарльстоун заметил, что на губах императора появилась улыбка.
И правда - он никогда не отличался лаконичностью, излагал свои мысли и идеи подробно, чуть ли не разжёвывая каждую.
-Позвольте начать с того, ваше императорское величество, что у нас появились осведомители во Франции…. - не успел фон Чарльстоун договорить, как Леопольд II прервал его своим вопросом:
-Вы, должно быть, подкупили кого-то, князь?
-Нет, ваше императорское величество. Сначала я думал использовать подкуп, но потом у меня появилась мысль получше. - Леопольд II внимательно слушал его. - В Цюрихе я познакомился с вдовой лорда Орлауфа, француженкой леди Анной и её любовником виконтом де Бланком. Они оба уехали из Франции в начале Революции, но очень хотели туда вернуться. Я исполнил их желание в обмен на договорённость получать от них информацию.