Дама Вианн
Дама Вианн была выдана замуж совсем юной. Просватал ее некий граф из могущественного лотарингского рода. О женихе говорили много дурного. Рассказывали, что он свиреп и жесток, причем, не только в бою. Впрочем, все признавали, что он также весьма родовит и очень, очень богат. Потому отец Вианн и отдал ее руку лотарингцу. Графская твердыня стояла на уступе высокой скалы, над Рейном. Свадебный поезд добрался до этого дремучего края к вечеру третьего дня. Горы и леса окружали процессию, и нигде не было видно людей. Закат еще пылал, когда мажордом Вианн заметил воина, что скакал к ним во весь опор. Он поравнялся с процессией, и путешественники узрели высокого рыцаря в плаще из волчьих шкур, в шлеме с глухим забралом. - Дальше поедет одна госпожа! – сказал он безо всякого приветствия. – Таков приказ моего господина. Спутники дамы Вианн начали возражать, говоря, что охрана госпожи – их забота, что не могут они ее покинуть и вернуться домой, да и негоже высокородной и богатой невесте ехать к жениху без свиты. Но рыцарь их и слушать не стал. - Так приказал мой господин, - отрубил он. – Он недавно вернулся из крестового похода, и ныне с родичами и боевыми друзьями празднует свою великую победу над сарацинами. И видеть желает одну госпожу. Да и не подняться вам в замок. Госпожа пересядет на заводную лошадь. Только наши кони приучены ходить над пропастью, только на них и можно подняться по тропе в гору. Вианн покорилась. Связала она в платок свои драгоценности, а больше ничего не взяла. Пересела на рослого коня, что привел с собой рыцарь, и последовала за ним. А спутники ее остались в страхе и смятении, ибо хорошо помнили они рассказы про грозный норов здешнего графа. А герольд его показался им диким и свирепым, как волк. Меж тем, девица и рыцарь ехали по горной тропе, которая все круче забирала кверху. Все диче и страшнее становилась местность. Вианн было жутко ехать стремя в стремя с этим воином без лица, который молчал все время. Наконец он заговорил. - Госпожа моя, - сказал он, при этом голос его глухо и странно звучал из-под забрала, – вы наверняка много слышали про своего жениха, прежде чем решились приехать к нам. Что вам рассказывали? - Много лестного и много страшного, - честно ответила Вианн. - Говорили вам про то, что господин наш неистов в гневе, что в порыве ярости может оборачиваться волком? Что пьет вражью кровь на поле битвы? - Да, говорили, но это ведь слова нечестивых сарацин, как можно им верить? – отважно отвечала дева. - А про то, что вся округа боится его, как огня, и крестьяне пугают им детей, говорили? Что многие видели, как бегает он по лесам в своей второй шкуре каждое полнолуние, и горе тому, кто встретится ему на пути? - Да, говорили, - признала невеста. – Но это ведь россказни невежественных и злобных простолюдинов, что вечно точат зубы на своих природных господ, как можно им внимать? - А не говорили, случаем, про то, что род моего господина берет свое начало от готской княжны, что пряталась от врагов-гуннов в здешних лесах и понесла от волка? Она родила полуволчонка, воина, что по ночам перекидывался в зверя. Он отмстил за гибель материнского рода и выстроил первую крепость на этой горе. С тех пор все его потомки носят две шкуры – волчью и человечью. А праматерь после смерти стала белою волчицей. Ее и по сей день можно встретить в рейнских урочищах. - Я слыхала, - сказала Вианн, вдруг ощутив страх. – Я слыхала, что легенду эту помянул в своей хронике епископ, тот, что сидит в Тулузе. Но ведь он – гнусный еретик, неужели можно верить хоть одному его слову? - Ты смела, госпожа, - одобрительно сказал воин. – Недаром мой господин тебя выбрал. Но мы уже почти приехали. Солнце зашло уже, когда они проехали ворота. Невеста ожидала, что замок будет полон света, веселой суматохи, ждала пира в свою честь. Но двор был темен и пуст. Молчанием встретила их древняя крепость. На всем была печать запустения, словно давно не жили здесь люди. - Куда ты меня привез? – со страхом вскричала Вианн. - В дом вашего мужа, госпожа, на свадебный пир. - Но здесь нет никого, никто не встречает нас! - Госпожа, пир состоится не в самом замке, а чуть поодаль, именно туда мы и направляемся. Всадники обогнули часовню. Вот невысокая каменная ограда и низкая арка над воротами... Время темноты миновало – над лесами, над Рейном взошла полная луна. Дама Вианн не смогла сдержать крик ужаса – они оказались на кладбище, древнем фамильном кладбище. На грубых могильных камнях расселись волки. Чинно, словно знатные господа за пиршественным столом. Угощением служили им кровавые, растерзанные людские тела. Вином – кровь несчастных. А во главе собрания восседал огромный волк с поседелой шкурой и графской тяжелой цепью на могучей шее. И белая волчица с алыми глазами лежала за его спиной, на поваленном каменном кресте. Невеста в отчаянии обернулся к герольду, но и конь, и рыцарь исчезли. Ее провожатый тоже был волком, рослым серым зверем с голодным взором желтых глаз… Рассказывали потом, что Вианн видели в мрачных горах с мужем и его родичами, в обеих шкурах. Ведь теперь у нее их тоже было две. Она бегала по лесу в образе стройной поджарой светло-серой волчицы или в исконном своем обличье проезжала на рослом коне, бок о бок с воином, грозным на вид, чью шею украшала графская цепь. И на обоих супругах неизменно были надеты плащи, сшитые из волчьих шкур.