- Всегда готов! - словно юный пионер, отозвался Гариус.
- Тогда давайте проведем небольшой эксперимент. Представьте, что на моем месте сидит магглорожденный первокурсник, - я сложил руки домиком, устроил на них подбородок и писклявым голосом поинтересовался: - Профессор, а что такое 'Азкабан'?
Ни секунды не раздумывая, Томкинк ответил:
- Это, мой юный друг, тюрьма для волшебников, преступивших закон. Она построена на крохотном островке посреди Северного моря, о котором до пятнадцатого века никто из людей не слышал. Легенды гласят, что сам остров, от которого тюрьма и получила свое название, был создан с помощью магии, а его первым жителем стал могущественный колдун Экриздис. Именно он выстроил на этом месте огромную мрачную крепость, именно он населил ее ужасными существами - дементорами, питающимися человеческими душами. Многие годы Экриздис проводил в своих владениях мерзкие эксперименты, используя в качестве подопытных маггловских моряков, похищенных с проплывающих мимо острова судов. Благодаря этому магу у разных европейских народов появились сказки о сиренах - волшебных существах, заманивающих своим чарующим пением мореходов на острые скалы. Много людей погубил этот колдун, а когда умер, скрывающие Азкабан чары рассеялись. Министерство магии, обнаружив новый клочок суши, отсутствующий на волшебных и маггловских картах, решило послать туда исследователей...
Профессор продолжал лекцию, умело вплетая в нее интересные факты, затрагивая политические и социальные вопросы, поднимая на поверхность нравственно-этические противоречия того времени, которые существовали и поныне. Томкинк обладал мягким, бархатным голосом, великолепной дикцией, а также удивительным талантом рассказчика. Забыв обо всем на свете, я слушал историка, а перед глазами, словно наяву, разворачивались картины далеких событий. Мрачных, наполненных жестокостью, а местами омерзительных, демонстрирующих уродливую гниль человеческой натуры.
Команда исследователей обнаружила в замке Экриздиса нечто такое, о чем дружно поклялась никому не рассказывать. Некоторые из них впоследствии повредились рассудком, мемуары других, содержащие некие туманные намеки, были конфискованы сотрудниками Отдела Тайн. По сей день историки гадают, что же увидели маги в Азкабане. Наиболее распространенная версия гласит, что средневековый колдун-экспериментатор открыл проход в местную Преисподнюю, где и обитали существа, впоследствии названные дементорами, а волшебники сдуру туда заглянули. Кое-кто утверждал, что Экриздис был некромантом, и возможно, магов впечатлил запас трупов, сделанный колдуном на черный день... Короче, истина где-то рядом!
Возвращение исследовательской группы наделало много шума и раскололо общество надвое. Одни волшебники были уверены, что остров является обителью зла, и лучшим решением будет его уничтожить. Другие опасались, что дементоры, лишившись полюбившегося им пристанища, расползутся, как зараза, по всему миру. Эксперты, изучившие стены здания, излучавшие концентрированные эманации боли и страданий, в один голос утверждали, что уничтожение Азкабана может спровоцировать глобальную катастрофу, сравнимую с погружением Атлантиды в морскую пучину. В общем, остров было решено оставить в покое.
Но потом к власти пришел ярый магглоненавистник Дамокл Роули, предложивший переделать Азкабан в тюрьму. Он утверждал, что обитающие там дементоры только на руку Министерству - их можно использовать в качестве охранников, что существенно сэкономит средства. Волшебники, в результате принятия Статута о Секретности озабоченные поиском альтернативы разбросанным по всей стране небольшим местам заключения, единогласно поддержали идею Дамокла, и вскоре первая партия преступников была переправлена на остров.
Больше их никто не видел. Следующий министр магии, Персей Паркинсон, также был сторонником использования Азкабана в качестве тюрьмы. Когда пост министра занял Элдрич Диггори, тюрьма уже функционировала на протяжении полутора десятка лет. За это время никому не удалось сбежать, что свидетельствовало об успехе затеи. Однако Элдрич отчего-то не удовлетворился сухими цифрами отчетов. Он решил посетить остров лично и выяснил, что большинство отправленных в тюрьму заключённых давно умерли, а те, кто выжил, лишились рассудка.
Вернувшись в Лондон, впечатленный по самое 'не балуйся' Диггори создал комитет, которому поручил найти замену Азкабану или, по крайней мере, придумать способ исключить дементоров из охранной системы. Но все те же авторитетные эксперты объяснили министру, что ужасные создания до сих пор не покидали остров только потому, что для них регулярно поставлялись души заключенных, и если процесс остановить, оглодавшие твари тотчас ринутся на материк.
Элдрич не сдавался, ставил вопрос о возможности полного уничтожения дементоров, но так ничего и не добился, а вскоре скончался от драконьей оспы (надо же, как удачно!). С тех пор ни один из министров магии никогда не стремился закрыть Азкабан. Политики игнорировали бесчеловечные условия в тюрьме и даже приказали расширить крепость с помощью магии. Большинство оправдывало существование тюрьмы прекрасной статистикой - ни одного побега за все время существования. Ну а остальные молчали себе в тряпочку.
Лекция Томкинка оказалась настолько увлекательной, что я потерял счет времени, а очнулся, лишь услышав звон колокольчика. С сожалением прервав историка, я достал очередную пару бланков контракта и протянул Гариусу перо. Ознакомившись с цифрой ежемесячного жалования, профессор довольно кивнул и снабдил листы своим автографом. Спрятав один экземпляр в архив, я пообещал старику уладить его терки с Министерством и сделать все возможное, чтобы в Хогвартсе Гариус смог продолжить работу над новой книгой. Такой талант нельзя зарывать в землю!
Вопросы с методическими планами и прочей школьной документацией нам пришлось обсуждать уже в присутствии Чарити Бербидж. Кстати, тоже блондинки и весьма привлекательной - об этом Томкинк проинформировал женщину сразу, как только ее увидел. Решив все организационные моменты, я стребовал с профессора аналогичное обещание снабдить меня списком литературы и распрощался со стариком, после чего уделил внимание Чарити.
Мне не понадобилось много времени, чтобы обрисовать женщине общие задачи новой дисциплины с непритязательным названием 'бытовые чары'. Минерва не зря нахваливала Бербидж. Мадам оказалась умной, быстро поняла, что от нее требуется, и заверила меня, что к первому сентября наберет достаточно материала для учеников с третьего по седьмой курсы. Очередной подписанный контракт отправился в архив, довольная Чарити - домой, а у меня началась черная полоса. Сразу трое кандидатов, которых я планировал увидеть преподавателями искусствоведения, собеседование не прошли.
Свирод Шишецкий, известный артефактор-портретист, несмотря на изложенные в письме-приглашении подробности, отчего-то решил, что его зазывают в Хогвартс лишь для набора подмастерьев. Кира Фридман, прославившаяся на всю Англию статьями для модниц в 'Ведьмополитене', нахально заявила, что возьмется обучать только девочек, а музыкант Андрэ Крич, узнав сумму положенного гонорара, рассмеялся мне в лицо. Вот ведь, наглец! Да, играя на гастролях с 'Ведуньями' он получит на порядок больше, но зачем же сразу хамить? Тем более, их турне продлится пару месяцев, а после гитаристу снова придется перебиваться случайными заказами, поскольку его розовые мечты войти в основной состав группы вилами по воде писаны!
Всем вышеперечисленным я без лишних разговоров указал на дверь, будучи обманутым в лучших чувствах. С сожалением оглядел купленную литературу, так и оставшуюся невостребованной, и констатировал, что в этот раз знания Альбуса подкачали. Но хуже всего то, что у меня больше не было на примете магов, занимающихся творческой деятельностью. Не Локхарта же приглашать, в конце-то концов? М-да, вот и мой первый крупный провал...