– Смотреть будешь или молчать? – щурит глаза. Руки засовывает в карманы джинсов. – Ну-у-у, – тянет.
– Вижу, вы в полном порядке. И я вам не нужна.
Отворачиваюсь. Иду к машине скорой помощи. Нет, не иду. Убегаю, как трусливая девчонка, как нашкодивший ребенок.
Ноги меня не слушаются. Эмоции берут вверх. Хочется плакать. Выть хочется, но нельзя. Не при нём. Не сейчас.
– Стой! – кричит мне в спину, а я не реагирую.
Ускоряю шаг. Теперь точно бегу. Наверное, выгляжу глупо. Медик убегает от пострадавшего. Смешно? Возможно. Всё равно, что подумают люди. Я не хочу его видеть. Не могу. Три года я пыталась собрать себя по крупицам. Больше тысячи ночей он мне снился. Мучал. Каждый раз.
– Я сказал, стой! – на моём бицепсе сжимаются пальцы. Больно врезаются в кожу. Давят. – Обернись! – приказывает.
Качаю головой, не оборачиваясь. Он не выдерживает. Обходит меня и становится напротив, перед лицом. Хватает за плечи. Трусит.
– Что ты здесь делаешь, Дина?
– Я. Я...
Чертовая клеточная память! Ну почему она помнит его? Лучше бы забыла. Стёрла из своих тайников. Удалила.
Глава 3
Дина
Ко мне возвращается речь, а вместе с ней и здравый смысл. Смелею. Вырываюсь из капкана его рук. Поднимаю лицо вверх, затем – взгляд. Красивый. Нереальный. Почти не изменился. Скулы такие же острые, нос ровный, губы полные. Глаза. Карие. Цвет виски или некрепкого чая. Чёрные пушистые ресницы, тёмные густые брови. На лбу красуются несколько горизонтальных линий, едва заметных. Наверное, часто хмурится.
– Я здесь по работе.
– Неужели? – не верит. Щурится. Скрещивает на груди руки, окидывая мою фигуру насмешливым взглядом. – Как давно вернулась?
Я не понимаю, что он имеет в виду. Вернулась? Откуда?
Собираюсь ответить. Даже успеваю открыть рот, а потом:
– Стоп! – выставляю перед собой руку. Почему я должна перед ним отчитываться? Кто он мне такой? – Если вам не нужна медицинская помощь, то до свидания.
Разворачиваюсь и ухожу. Он не идёт следом. Просто кричит мне в спину:
– Трусливая дура!
Хочется обернуться. Хочется показать ему фак и послать к чёртовой бабушке, а то и дальше.
Ухмыляюсь. Ничего не скажу. Возможно, полгода назад я бы рассказала ему, что думаю, но сейчас… Оно мне не надо. Больше ничего не нужно от него!
Сажусь в машину скорой помощи. Сердце скачет галопом по всей грудной клетке. Я нервно тереблю край пиджака. Кусаю губы. Почти до крови. По спине катится пот. Липкий, холодный. Прикрываю глаза, откидываясь на спинку сиденья.
Водитель запускает мотор. Машина плавно трогается. Распахиваю глаза и бросаю взгляд на боковое зеркало. Дамир стоит на прежнем месте, будто не уходил. Я смотрю на него до тех пор, пока мужской силуэт не превращается в одну сплошную точку. Чёрную. Прямо, как его душа!
Всё хорошо. Нормально. Случайная встреча. Надеюсь, последняя. Истерически смеюсь. Кто там сверху сидит и издевается? Зачем мы встретились? Я же забыла его, наверное. Смех сменяется слезами. Горькими. Обидными. Зарываясь лицом в ладонях, глотаю солёную влагу. Болит! Как же болит внутри. Будто ковыряют острой иголкой свежую рану.
– Дин, с тобой всё хорошо? – раздаётся голос Палыча.
Я вмиг прихожу в себя. Шмыгаю носом. Размазываю по щекам потёкшую тушь. Вымученно улыбаюсь:
– Нормально.
– Ты плачешь.
– Так иногда бывает, – пожимаю плечами. – Людям свойственно плакать.
– Что случилось?
– Ничего.
– Тебя обидел тот мажор? – Палыч прикасается к моему плечу ладонью. Заглядывает в глаза, будто в самую душу. – Саныч, тормози, – обращается к водителю.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Пойду с ним разберусь. Ишь, как довёл мне девчонку до слёз.
– Не надо, – отрицательно киваю головой. – Не трогайте его. Пожалуйста!
Глава 4
Дина
– Ладно, – машет рукой Палыч. – Раз ты так просишь, то пусть будет по-твоему.
Я вымученно улыбаюсь. Вытираю слёзы и остаток дороги пребываю в задумчивом молчании. Как такое могло случится? Уму не постижимо. Разревелась, как соплячка. И хорошо, что он не видел мой плач Ярославны; не видел, как мне больно. Мучительно. Невыносимо. Я же с катушек едва не слетела, стоило его рукам прикоснуться к моей коже…
Возвращаюсь на работу и до конца дня хожу сама не своя. Делаю всё на автомате, словно робот. Уколы, капельницы… Руки не дрожат, слава богу. Мандражирует сердце. Скачет по всей грудной клетке, как резиновый мячик. Когда заканчивается смена, облегченно выдыхаю. Переодеваюсь в обычную одежду. Освежаю лицо холодной водой, треплю себя за щёки, пытаясь вызвать румянец. Тщетно. Белая вся. Бледная, как мука. Если такой предстану перед Давидом, то возникнут вопросы. Волноваться станет, переживать.