Damn short stories 2
Меджиктекс
Иваныч сидел на скамейке и задумчиво прихлебывал ледяной квас. Вообще, сейчас он предпочел бы что-нибудь покрепче, но правило не пить во время работы, ставшее за годы рефлексом, в последний миг сдернуло его руку с бутылки.
И теперь он сидел в парке и думал. Эх, надо бы кому-нибудь обо всем рассказать… или сразу сдаться в дурку, и не мучиться? А может, это у него глюки от запаха краски? Должны ж они хоть раз за тридцать лет появиться?..
Вдруг на его скамейку плюхнулась девушка. Совсем молоденькая. И разрыдалась. Будь Иваныч чуть поэтичнее, он подумал бы, что она превратилась в живой фонтан слез. Но Иваныч был суровым маляром и отцом трех дочерей, поэтому он немного подождал и полез в карман за бумажными салфетками.
— На, доча. У тебя тушь потекла…
Девушка благодарно кивнула, смяла салфетки в огромный ком и зарылась в него лицом. Иваныч ждал. Вот из-за кома показался один глаз. Покрасневший, но красивый. Глаз покосился в сторону Иваныча.
— Кваса хочешь? — спросил Иваныч. — У меня тут и стаканчик есть…
— Угу, — донеслось из-за кома.
Девушка вытерла лицо и выбросила салфетки в урну. Потом лихо залпом выпила стакан кваса. Иваныч невольно восхитился.
— Спасибо, — сказала она. — Мне уже лучше.
— Случилось-то что?
Девушка вздохнула:
— Экзамен провалила…
— О-о-о… — сочувственно протянул Иваныч. — Что, билет попался сложный?
— Да нет, не то чтобы… — возразила девушка. — Я его в общем знала…
— А что ж? Занервничала?
— Да нет, просто… — она оценивающе взглянула на Иваныча. — Вы мне не поверите.
Иваныч вспомнил свой вчерашний день и усмехнулся:
— Сегодня я могу поверить во все.
Девушка замялась.
— Мне подсказала парта. Понимаете?
— Парта… то есть, на ней были ответы?
— Нет, она мне их сказала! Шепотом!
Иваныч заморгал. Девушка всхлипнула.
— Ну вот, я же говорила… вы не поверите.
— Да нет, что ты! Ты даже не представляешь, насколько я тебе верю. И что, плохо подсказала?
— Неправильно! — девушка топнула каблучком. — И знаете, я ведь знала правильный ответ! Но тут взяла и поверила… она же парта… давно там стоит, все слышит… — закончила она как-то неуверенно.
— Действительно. Я бы тоже ей поверил, — согласился Иваныч — А тебя не удивило, что парта разговаривает?
— Нуууу… — девушка пожала плечами. — Это же экзамен. Там такие нервы, что тебя уже ничто не удивляет… И подсказку ты готов принять откуда угодно…
— Даааа… — протянул Иваныч. Он задумчиво уставился в пространство — Делаааа… Я бы ее за такое сжег.
Девушка подозрительно покосилась на Иваныча:
— Вы правда мне верите? С вами что, тоже мебель разговаривала?
— Нет, стены… — задумчиво ответил Иваныч. — Только они не говорили. Они смеялись.
Девушка поперхнулась квасом:
— Как это?!
— Да вот… Понимаешь, я маляром работаю. Тридцать лет уже. С разными бригадами. То дачу покрасить, то стены и потолок в квартире, то еще что… по-разному. Я, знаешь, профессионал…
Он задумчиво замолчал. Девушка нетерпеливо кашлянула.
— Ну, так вот взяли мы заказ на ремонт. Там хозяин сам краску выбирал. Оттенок ему больно понравился… Мэджиктекс болотная, особая. Я такой еще не работал, это молодая компания-производитель, но краска хорошая, ложится шикарно, расход небольшой, дешевая… Да… Ну так вот, нанес я ее первым слоем и оставил на высыхание. А вчера пришел класть второй… И только валиком по стене провел, как она засмеялась. Я сначала не понял. Подумал, соседи хохочут. Продолжаю красить, а она как задрожит, как завизжит, ну прямо баба в истерике… Весь слой трещинами пошел… Я валик бросил и сбежал.
— Они что, щекотки боятся?
— Угу. Мне потом хозяева звонили. Ругались, что все в трещинах и не прокрашено… Я им говорю — да вы сами попробуйте! Или погладьте вашу стену… Больше не звонят. Видать, попробовали…
Девушка хихикнула. Потом посерьезнела.
— Что же это такое, как думаете? Может, мы проходим через другое измерение? Или комета пролетает? Я читала про такое…
Иваныч не успел ответить. Под ним захохотало.
— Дурачье, — сказала скамейка.
Иваныч и девушка вскочили на ноги.
— Название Мэджиктекс вам ни о чем не говорит? Лаки и краски, дешевые и удобные… цвета идеальные… Разве же такое вообще бывает в реальности, а?
— А вы… — начала девушка дрожащим голосом.
— И я! — отрезала скамейка. — Уже три месяца как разумна. Лучше б не красили, чесслово… Слушать вас, людишек… тьфу!
Она развернулась и уползла в гущу кустов.
— Теперь понятно, почему скамейки в парках так неудобно стоят, — нервно хихикнула девушка.
Иваныч почесал щетину.
— Слушай, давай-ка наведаемся на эту фабрику. Мне есть, что им сказать…
Они стояли посреди поля, внезапно — в толпе таких же возмущенных людей, и смотрели, как фабрика, вытащив из-под фундамента ножки, улепетывает прочь. Следом за ней, нелепо подпрыгивая, бежали склады. От фабрики отделилась тень, пару раз взмахнула крыльями и приземлилась перед толпой. Толпа застыла от страха.
— Добрый день, — произнес дракон. — Я ответственный менеджер отдела продаж. Прошу прощения за наши здания, они… несколько пугливы. Мы их красили экспериментальным составом, и…
Он немного смутился, потом обвел толпу дружелюбным взглядом.
— Полагаю, у вас претензии по качеству нашей продукции. Вы можете высказать их мне или отправить на наш е-мейл, он указан на наших банках. Итак?
Толпа зашуршала.
— Не-не, никаких претензий!
— Отличная краска, че.
— И дешевая!
По щеке дракона скатилась благодарная слеза.
— Правда? Мы так старались вписаться в современный мир! Ваши отзывы для нас… ох! — дракон высморкался в крыло — простите! Это очень важно.
Толпа оторопело переглянулась.
— Ну… честно говоря, есть пара идеек… по улучшению качества.
— Заснул?
— Конечно, а как же!
Иваныч заглянул в кроватку к внуку. Потолок над его головой нежно и успокаивающе переливался звездами. Стены тихонько напевали колыбельную.
— Все, спасибо, — прошептала старшая дочь Иваныча. — Теперь тишину.
Пение прекратилось. Стало приятно тихо.
— Отличная краска, пап.
— А то ж, — отозвался старший консультант по качеству Меджиктекс. — Лучшая.
Качели
Вот и все. Эйнар постарел. Правда, что с возрастом мозг усыхает и превращается всего лишь в автомат по обслуживанию тела. Эйнар написал двадцать шесть книг, получил целый шкаф наград, читал лекции в университетах, а теперь — поглядите-ка на это немое чудовище с иссохшим, атрофированным воображением!
В свои восемьдесят он не мог выжать из себя ни строчки.
Эйнар погладил корешки книг на полке. Они были теплыми и пыльными. Теплыми от солнца, которое прокралось в кабинет в обход тяжелых штор, и пыльными от уныния.
Уныние. Вот то мерзкое, липкое, тягучее слово, которое, даже не будучи произнесенным, разлилось по дому и затопило его по самую крышу. Оно пахло грязной посудой, наскоро приготовленным комковатым завтраком и безвозвратным счастливым прошлым.
Жуткое слово, когда тебе восемьдесят и у тебя осталось не так много будущего.
Эйнар сел за стол и взял ручку. Раньше этого было достаточно, чтобы в голове распахнулся сундук с сокровищами. Диалоги, смешные словечки, подсмотренные сценки и наблюдения сверкали и переливались, ожидая, пока он соберет их в правильном порядке и переплавит во что-то большее.
Сейчас сокровища заменила все та же пыль. Серая, пустая, без малейшей искры. Эйнар знал, что если вглядываться в нее слишком долго, она породит убийцу — жалость к себе.
Рано или поздно этот убийца приходит ко всем старикам. И если старик недостаточно силен, чтобы одолеть его, убийца делает свое дело. Методично и быстро.