— Они уже пришли? — шепнул папа.
Иришка вгляделась в темноту и кивнула.
— Отлично, — он тоже посмотрел в темную часть комнаты и улыбнулся. — Не будем их долго держать. Вот, нарисуй их. Выпусти их отсюда. Дай им руки, ноги, голову, расскажи им, кто они такие…
Иришка зачирикала по листу, Сергей изредка поправлял ее руку, а в темноте, куда не дотягивался свет ночника, скалили пасти и тянули языки невидимые монстры. Они ждали, пока маленькая девочка даст им шанс стать кем-то другим.
Персеиды
Алла сидела на песке, скрестив ноги. Перед ней мирно плескалась сонная Ладога. Над ней разгорались звезды. Пляж был восхитительно пуст и изумительно тих. Алла плюхнулась на спину. Небо прочертила падающая звезда.
— Красота!.. — выдохнула Алла.
— Точно… — отозвался мужской голос из темноты.
Алла подпрыгнула из положения лежа. Возле нее на пляже лежал мужчина в фуфайке, ушанке и ватных штанах. Он немного светился.
— Вы… вы…
— Стой-стой-стой, не пугайся! Эх, вот ведь, с дуру ляпнул… Я мирный, уже восемьдесят лет никого не убиваю. Даже дотронуться до тебя не могу, вот, смотри!
Мужчина протянул руку к Аллиному термосу. Рука прошла насквозь.
— Совсем не страшный, видишь? Садись, как сидела.
Алла взорвалась.
— Да какого черта?! Вы хоть представляете, как трудно интроверту найти место, чтобы посмотреть звездный дождь?! Да еще на самом пике?! Да еще в пятницу вечером? Я чуть за рулем не заснула, пока сюда добралась! А вы… вы… ууууууу!
Алла взрыла кроссовками песок.
— Надо же, сколько усилий. А я просто здесь умер.
— О…
До Аллы вдруг дошло, что она вела себя крайне не вежливо.
— Извините… Я вам, наверно, помешала…
Мужчина пожал плечами:
— Да нисколько! Наоборот, я даже рад. У нас тут почти никого не бывает, в смысле, живых. Днем еще появляются, а вот ночью, когда мы выходим, тут как в пустыне. Привидений боятся! Как будто мы упыри какие-то. А мы не упыри, упыри в Луге.
— А вас тут что, много?
— Да ты садись, в ногах правды нет.
Алла опустилась на прежнее место, готовая в любой момент сорваться и побежать. Мужчина порылся в призрачных карманах, свернул себе “козью ножку” и закурил.
— Вон мы, — сказал он и указал на озеро.
Алла вгляделась. На воде что-то двигалось. Что-то большое.
— Лед — штука сложная, непредсказуемая, — говорил призрак, пока оно приближалось. — С ним в мирное-то время беды, а уж в военное и подавно. В штабах строят теории, но проверять их все равно тебе, опытным путем. Каждый раз два варианта — либо пройдешь, либо нет. Знаешь, потом они додумались ездить с открытыми дверьми, чтобы выпрыгивать, если лед треснет. Да только не всегда это помогало. Чаще затягивало вместе с машиной, и кранты.
К берегу подъехала “полуторка”. Сквозь нее просвечивали звезды. Дверца открылась, и на песок выскочил высокий человек, тоже в фуфайке, только вместо ушанки на нем был бабий пуховой платок.
— Ну, Ильюха, ты даешь! Стоит тебя на вечер оставить, а ты ужо с дивчиной!
Мужчины пожали друг другу руки. Аллин призрак ухмыльнулся:
— Ты, Вано, слишком хорошо обо мне думаешь. Дивчина на звезды смотреть пришла, не на меня. Звезды краше!
— Это да! Как звать-то?
— Алла… — пробормотала ошарашенная девушка. А к берегу подъезжал еще один грузовик…
Яркая звезда прочертила небосвод и исчезла.
— Двадцать три! — сказала Алла.
— Двадцать пять, — возразил Илья. — Две пропустила.
— Сам пропустил, двадцать шесть уже! — отозвался Вано.
Начало светать. Алла медленно села и допила последний, совсем остывший, чай. В небе свернуло.
— Двадцать семь! — сказала она гордо.
Призраки с улыбками переглянулись.
— Глазастая, молодец! — Илья поднялся на ноги и застыл. — Ну, это последняя. Пора нам, Вано. Подвезешь?
Алла смотрела, как мужчины забираются в призрачный автомобиль. Их товарищи уже разъехались, и машина разворачивалась на совершенно пустой и гладкой воде.
— Постойте!
“Полуторка” замерла.
— А можно, я к вам еще приеду? Когда-нибудь?
— Можно, — кивнул Илья. — Только про войну не спрашивай. Наши это не любят.
И грузовик, сверкая инеем, поехал прочь. Алла смотрела ему вслед, пока он не растворился в воздухе, и в тот же миг небо осветили первые лучи живого солнца.
Куприяныч
— Отпустите! Вы не понимаете!
Куприяныч орал и вырывался. Санитары привычно тащили его в процедурную.
— Мне нужно с ним поговорить! Он должен меня услышать!
— Вот сейчас придем, и поговоришь… — бледненько сказал старший санитар.
Куприяныч "отдыхал" у них уже полтора года. Бородатого благообразного дедулю доставили в дурку из парка. Он бегал по поляне босиком, размахивал руками и орал в небо ругательства. В больничке старичок вроде бы успокоился. Врачи выделили ему койку, покормили и стали ждать родственников. Но за Куприянычем так никто и не пришел. А приступы у дедушки участились. Особенно после просмотра телевизора.
— Ох, не ведают, что творят! Пустите!
Куприяныч ловко заехал санитару в пах, рванулся и помчал по коридору. Рукава смирительной рубашки тянулись следом.
Впереди резко открылась дверь и ударила Куприяныча по лбу.
— Карма!.. — ругнулся старичок.
— Больной, вы куда собрались?
За дверью стоял врач. Молодой, новенький, его Куприяныч еще не видел.
— Мне, понимаете, надо…
— Туалеты в другой стороне.
— Мне на улицу надо!
— Да ну что вы, так не пойдет!
— Да мне не за этим…
Куприяныч досадливо обернулся. К нему недобро крались санитары. Доктор посмотрел поверх его головы:
— Господа, вы можете быть свободны. Мы с…
— Гаврил Куприяныч.
— Гаврил Куприянычем пойдем и побеседуем.
— Мне, понимаете, поговорить с ним надо… С ним, который наверху…
Куприяныч вцепился в докторскую фарфоровую чашку и громко хлюпнул чаем.
— С главврачом? — заинтересованно переспросил доктор. Он листал медкарту.
Куприяныч отмахнулся:
— Да какое там! С ним самим!
Он возвел очи к потолку.
— Вот оно как… И что же вы ему скажете?
Псих взмахнул руками:
— А вы не видите? Что в мире делается? Всадники совсем расшалились! Ну, Чуму вы, уж простите, сами вызвали, так он же один не ходит! Он, будь неладен, друзей позвал! А они и рады, засиделись взаперти…
— И вы думаете, что он… ну, тот самый… об этом не знает?
Куприяныч вздохнул и снова хлюпнул.
— Вот приятно с вами говорить, доктор! Вы хоть нормальные вопросы задаете… И чай у вас что надо. Да, так вот! — он спохватился — Конечно, не знает! Он же один. А вас вон сколько, и всем что-то надо. Деньги, любовь, хомячков… Поди угонись. Вот он и отправляет сюда помощников, чтобы если что не так, ему сообщали.
— И вы — один из них? — уточнил врач.
— Именно! Именно! Понимаете, у нас была связь… особая связь, чтобы можно было докладывать. Но у меня ее украли.
— Вот как. Такое возможно?
— Ну конечно! Это ж айфон! То есть, не настоящий айфон, он только так выглядит, понимаете? Ну сами подумайте, не буду же я каждый раз открывать сияющий портал и слушать глас божий? Этак весь город того… у вас окажется.
— Разумно, — согласился доктор и перевернул страницу.
— Вот и я говорю! Но сейчас у меня нет выбора, понимаете? Мне придется открыть портал. Иначе вот это вот все не закончится. А для этого мне нужно на улицу.
— А из палаты никак?
— Слышимость хуже.
Доктор задумался.
— Гаврил Куприяныч, — сказал он строго — Вот тут сказано, что вы уже четырежды пытались открыть портал. И у вас не получалось.