— Не у меня, и я… Ганс! Не лезь в мой сундук! Честное слово, ты ведешь себя так, как будто я ее убила и спрятала!
Король побледнел. Королева покачала головой:
— Эх ты, папаша… Вчера вечером Белоснежка ушла гулять в лес с егерем. Я бы поискала их в охотничьем домике.
— Что ты хочешь сказать?
— Ох, даже и не знаю! — она всплеснула руками — Но на твоем месте я бы срочно дала ему дворянский титул и немного земли. Кажется, он забрал ее сердце. Конечно, можешь отослать ее к гномам, но это не поможет.
Королева похлопала мужа по лысеющей макушке, подобрала блокнот с эскизами и выскользнула за дверь.
— Куда ты?
Она оглянулась:
— К парикмахеру. Хочу подстричься. Потом к портнихе. И… дорогой, ты не знаешь, есть ли у нас в королевстве хороший татуировщик?
— Но… но… что вообще происходит?!
— Согласно статистике, ничего особенного — королева улыбнулась. — Просто сменю имидж. Какой же сегодня ПРЕКРАСНЫЙ день!
Пост ДПС
— Ну, что раскис? Пойдем, почавкаем.
Назойливый запах доширака уже пару минут дергал Андрюхины ноздри, мешая полностью погрузиться в депрессию. Его, молодого, подающего надежды офицера, сослали в эту четрову глушь неделю назад. Важный пост ДПС, как бы не так! Старая дорога с потрескавшимся асфальтом когда-то, лет пятьдесят назад, может и была важной, но сейчас превратилась просто в еще один забытый въезд в город, настолько неудобный, что по нему почти никто не ездил. Само здание поста тоже выглядело, как призрак. Точнее, как призрак, очень нуждающийся в покраске. Даже картонный дпсник из-за дождей и времени покорежился и согнулся в пояснице. Андрюха похлопал “коллегу” по плечу.
— Понимаю тебя, парень!
Потом бросил на дорогу ненавидящий взгляд и ушел внутрь здания.
Там его уже ждал Петрович. Петрович был старым, под стать зданию и дороге. Андрюха мучился вопросом, почему это ископаемое до сих пор не уволили со службы. По его подсчетам, должны были еще лет пятьдесят назад. По старости. С почетной пенсией.
Петрович колдовал над двумя коробочками с лапшой, докидывая туда зелень и докторскую колбасу, чтобы ужин стал чуть менее невыносимым.
— Тебе какую, с курицей или с говядиной? — спросил старикан.
— Один хрен.
— Ну, тогда я с курицей себе возьму.
Он бодренько цапнул коробочку и действительно зачавкал. Андрюха поморщился.
— Да ты не унывай! — говорил Петрович между вилками. — У нас тут, на самом деле, интересно. Вот, был случай, правда, в дневную смену. Останавливаю я жигуленок. За рулем — обычный такой парниша, вроде как из соседнего села. Но что-то мне в нем не понравилось. Как обычно, права, техосмотр, туда-сюда… Дай, думаю, багажник гляну. Он замялся, а потом открывает — ну, я и завис. Полный багажник енотов! Живых!
Андрюха хмыкнул.
— Оказалось, парень из бродячих циркачей. Каждое лето катаются по области, ты наверняка афишки ихние видел. Возил зверье к ветеринару. В салоне, говорит, не могу, дьяволята клетки открывают и лезут на колени, обниматься! Во как тут бывает!
Андрюха улыбнулся и подтянул к себе доширак. С зеленью, и правда, было лучше.
— Ну вот, — сказал старик. — Другое дело.
Он уже доел свою коробочку и теперь все поглядывал на настенные часы. Часы показывали полночь, но, кажется, так было последние полчаса. Или пару вечностей.
— Да, это все днем, а ночью у нас тут…
Зажужжал будильник. Петрович хлопнул по нему, по бокам, заохал и выскочил на улицу, на ходу вытирая рот салфеткой. Андрей посмотрел ему вслед, потом встал и нехотя вышел за ним.
И вовремя. К посту приближались огни.
— Опять нелегкая несет, — пробормотал Петрович. — Вчера ж уже был…
Петрович взял жезл и вышел на дорогу. Автомобиль послушно съехал на обочину, и Андрюха вытаращил глаза. Это был старинный Bentley. Из него выскочил мужичок во фраке и цилиндре.
— Петрович, друг, пропусти, а?
— Забыл что-то?
Мужичок взмахнул руками:
— Да нет, но там, понимаешь, девушка…
— Да ну?
— Вчера приходила, слушала меня на набережной, но еще не до конца решилась. Сегодня опять придет, и я просто обязан сыграть. Иначе она так и будет жить с родителями, а кота в приют отдаст. Ну, мы же этого не допустим, а? Да и ее будущая лучшая подруга тоже должна появится. Ну, Петрович? Ну, будь человеком!
— Лааадно, — протянул Петрович. — Но потом перерыв на неделю, понял?
— Понял!
Мужичок запрыгнул в авто и завел мотор. Петрович махнул жезлом.
— Только машину смени! — крикнул постовой.
Bentley уехал, на ходу превращаясь в минивен. Андрюха потряс головой.
— Что это было?
— Уличный музыкант, — ответил Петрович.
— А… машина?
— Да нормальная машина. Еще лет десять прослужит.
— Но что…
— О, погоди, к нам следующий…
Это была карета, и она остановилась посреди дороги. Из нее показалась ручка в кружевной перчатке. Петрович поклонился.
— Мадам, вы по расписанию.
— Знаю, — голос звучал так, будто говорили сразу несколько женщин. — Хотите чего-нибудь сегодня?
— Зинку бы мне мою повидать…
— Я постараюсь устроить.
В окне кареты мелькнуло лицо. На нем было три глаза, и все разные. Андрюха вздрогнул.
Петрович махнул жезлом, и карета проехала мимо, а потом растворилась в воздухе.
— Но… как… это…
— Да погоди, ща объясню. Только вот…
Раздался цокот копыт. Петрович кинулся наперерез.
— Куда прешь! А ну, стоять, окаянный!
Всадник в белом медицинском халате натянул поводья. Лошадь загарцевала на месте.
— Да не, ну Петрович! Я не по работе!
— Агась, не по работе! Я тебя так в прошлый раз пустил, до сих пор расхлебываем! Тебе теперь ближайшие двадцать лет въезд запрещен!
— Да ну я правда… Я ж даже без аптечки, вот, видишь?
Всадник протянул пустые руки. Петрович нахмурился.
— А чего тогда пожаловал?
Всадник смутился:
— Шаверма у вас больно вкусная…
— Шаверма ему… Нет уж, погоди! Паркуй коня, я тебе доставку закажу. Андрюха!
— А? — Андрей вышел из транса.
— У тебя там вроде было какое-то приложение? Закажи Чуме шаверму, от греха подальше. И нам тоже можешь, фиг с ним, компенсируют.
— И морсик, если можно, — сказал всадник — Черничный.
Андрюха вскочил с места. Глаза его сверкали.
— Я ничего никому не закажу, пока мне не объяснят, что тут происходит!
Петрович и Чума переглянулись.
— Ну как, — сказал Петрович. — Пост тут у нас. ДПС. Чудеса через нас въезжают.
— Тут вишь, какое дело, — рассказывал Петрович, прихлебывая горячий чай из щербатой чашки. — Дорога эта старая, еще догородская. Когда-то, когда здесь была только небольшая деревенька, по ней приходило все. Люди, хвори, чудеса. Чудеса всегда приходят туда, где есть люди. И когда людей немного, а жизнь у них простая, за чудесами следить не нужно. Они просто приходят и живут рядом. Домовые, лешие, русалки, вдруг сбывшееся желание, вдруг увиденная красота, совпадения и не совпадения — все вот это вот, и никто никому не мешает, и все случается вовремя, потому что у чуда есть время созреть, а у человека — его осознать и принять в свою жизнь. Потом, когда здесь город основали, людей стало больше, и чудес стало больше. Вот только времени на них стало меньше. И чудеса начали голодать. Знаешь, как бывает, когда чуду не дают созреть и свершиться, и у человека на него есть всего пять минут между работой и домом, между рутиной и учебой, и всем тем, чем сейчас забита жизнь? Голодное чудо на людей кидается. Сбивает с ног. Всю жизнь человеку переворачивает, и не важно, готов он или нет. Такое не каждый выдержит… Поэтому нас тут и поставили. Чтобы чудеса приходили понемногу. Когда для них есть место.
— Но это же не единственный путь в город, — сказал Андрюха. — На остальных тоже стоят?