– Я по-прежнему ничего не понимаю. Я глупа?
– Нет. Просто вам не хватает воображения. – Он обернул носок полотенцем, похлопал, чтобы из него вышла вода, и вернулся в спальню. – Это у нас дубинка собственного изготовления.
– Вот как?
– Именно. Горячая вода немного размягчила внешний слой мыла, и теперь, когда оно снова затвердеет, носок опять прилипнет к нему, и у вас в руках окажется изумительная дубинка, не хуже свинцовой. – Он поднял носок за верхний конец и показал ей. – Еще можно набить носок песком, но песка у нас нет.
– И это в самом деле сработает?
– Ручаюсь. Просто размахнитесь что есть сил. Если он будет стоять к вам спиной, на что мы очень надеемся, бейте по голове. Если окажется к вам лицом, бейте в живот. Затем, когда он согнется пополам, нанесите ему второй удар, по голове.
– Я не уверена, что смогу…
– Акапулько.
– Я знаю, – сказала она. – Но я никогда ничего подобного не делала.
– Тут нет ничего сложного, – заверил ее Грофилд. – Просто опустите руки вдоль тела, когда эти двое войдут, чтобы мешка не было видно за вашей юбкой. Когда я зашевелюсь, начинайте обрабатывать второго парня.
– А если я не справлюсь?
– Об этом не беспокойтесь. Знайте себе размахивайте мешком, рано или поздно попадете. К тому же я довольно быстро завладею пистолетом второго. В худшем случае вы хоть чем-то займете вашего, пока я управлюсь с его дружком.
Она покачала головой.
– Не знаю. Вылезти из окна было гораздо легче.
– С пятого этажа? Уж если тогда не испугались, сейчас-то чего бояться?
– Я испугалась, уж поверьте.
– И тем не менее полезли. Короче, вы обязательно справитесь. – Он лег на кровать, прижал к правому бедру баллончик с лаком. Дверь находилась слева, и баллончик можно было увидеть только в самое последнее мгновение. Он посмотрел на девушку, стоявшую у двери, и спросил:
– Вы готовы?
Она тускло улыбнулась ему, пожала плечами и кивнула.
– Ну что ж. Дайте мне сначала немного постенать, настроиться, а уж тогда стучите в дверь.
Она снова кивнула.
Грофилд закрыл глаза и стал вживаться в роль.
Профессиональный вор оставил план побега из этой комнаты, а профессиональному актеру предстояло осуществить его на деле.
Кто же он? Где же он? Эта комната без удобств, этот голый матрац, окно без занавесок, девушка, в задумчивости стоящая у закрытой двери… Франция, 1942 год. По улице только что проехали два грузовика с немецкими солдатами, следуя за «джипом», набитым гестаповцами. Здесь, на этой ферме, лежит раненый британский летчик, которого укрыла и пользует семья фермера и его красивая дочь. Сейчас главное – не издать ни звука, но он в беспамятстве и бредит, его лихорадит из-за страшной раны…
Грофилд принялся метаться, зажмурился и застонал.
Глава 2
– Помогите! Помогите!
Получилось у нее здорово, она орала и барабанила кулаками по двери. На кровати Грофилд верещал, как дух – предвестник смерти, – и потрясал правой рукой.
Дверь открылась так быстро и неожиданно, что Элен Мэри едва успел отпрянуть прочь и спрятать «мыльную свинчатку». Грофилд играл как по нотам, он повысил голос еще на одну октаву и пропорол своим воем потолок.
Громилы ворвались в комнату с пистолетами на изготовку. Это были Болтун и один из его помощников.
– Заткнитесь! – заорал Болтун на всех сразу, стараясь перекричать пронзительное верещание Грофилда. – Смотри за ней! – бросил он своему помощнику. – А ты закрой варежку!
Он подбежал к кровати. Второй разинул рот и стоял посреди комнаты, не обращая внимания на Эллен Мэри. Он просто таращился на Грофилда. Поднятая рука Грофилда упала вдоль тела, пальцы сжали баллончик с лаком.
Но у Болтуна были свои методы. Плевать он хотел, что за беда у Грофилда, ему просто надо было заткнуть пленнику рот, поэтому он подбежал к кровати, схватил пистолет за ствол и размахнулся, норовя огреть Грофилда по голове. Сквозь полуприкрытые веки тот заметил пистолет как раз вовремя, чтобы увернуться. Он дернулся так резко, что показалось, будто по ране полоснули ножом – во всяком случае, так больно ему не было уже два дня. Рукоять пистолета врезалась в матрац возле уха Грофилда.
Он потерял баллончик. Тот валялся где-то рядом, но палец никак не попадал на кнопку распылителя. Наконец Грофилд просто схватил баллон и замахнулся им.
Болтун нависал над кроватью, не успев разогнуться после свинга. Его взбешенное лицо оказалось прямо над лицом Грофилда. Не дав громиле вернуться в вертикальное положение, Грофилд размахнулся и врезал ему баллончиком по зубам.
Но баллончик оказался слишком легким. Удар ошеломил болтуна, но и только. Грофилд проворно врезал ему еще дважды, один раз – по челюсти, второй – по носу, отчего на баллончике образовалась вмятина. Но тут он наконец нащупал кнопку и включил распылитель.
Только слишком поздно. Болтун уже пятился от кровати и снова овладел положением; он опять держал пистолет за рукоять, направив на Грофилда длинный ствол. Грофилду удалось рассечь ему губу, но этого было явно недостаточно.
К тому же он не успел спрыгнуть с кровати. Сжимая в руке бесполезный баллончик, Грофилд с трудом извернулся, пытаясь встать. Левая рука совершенно не хотела работать, делать хоть что-то.
Болтун стоял перед ним, но слишком далеко. Он нацелил на Грофилда пистолет и сказал:
– Прощай, ублюдок хитрожопый… – И… рухнул ничком.
Грофилду наконец удалось покинуть ложе, перевалившись через край. Они с Болтуном упали на пол одновременно. Пистолет Болтуна подпрыгнул и приземлился возле щеки Грофилда. Тот поднял глаза и увидел, что над ним стоит Эллен Мэри, единственный человек в комнате, сохранивший вертикальное положение.
Она покачала головой и взвесила на ладони «свинчатку».
– Даже не знаю, что бы вы без меня делали, – сказала она.
– Вы оглушили его?
– Обоих.
– Благослови вас Господь, Элли, вы чудный ребенок.
– Тут поговаривали, будто это вы собирались помочь мне, – сказала она.
– Моральную поддержку я оказал, – ответил Грофилд. – Кроме того, я помогу вам надеть плащ. Не поднимете меня? Полагаю, на сегодня с меня довольно унижений.
Она помогла ему встать на ноги и протянула пистолет Болтуна, затем указала на другую дверь.
– Оттуда не донеслось ни звука. Мы ведь должны были что-нибудь услышать, правда же?
– Что?
– Не знаю. Может, крик.
– Или шипение жарящегося мяса?
– Ах, не говорите так!
– Подождите здесь, – велел он, – я схожу осмотрюсь.
– А что если эти двое снова очухаются? – спросила она.
– Врежьте им еще разок.
– А это не страшно?
– Нет, мыло – оно же мягкое. Не порежет кожу.
– А если сотрясение мозга?
– Не знаю, – признался он, – как насчет сотрясения. Подождите здесь, я сейчас вернусь.
– Хорошо.
Он миновал смежную комнату, вышел в холл, прошагал мимо запертой двери комнаты, где его держали в заточении, и попробовал открыть дверь третьей комнаты. Та оказалась незапертой, а в комнате ничком лежал третий громила.
Грофилд подошел, посмотрел на него и увидел, что тот стал совсем серым и страшным. Он крикнул через дверь:
– Выдерните эту штуку из розетки.
– Хорошо. Подождите секунду. Грофилд дождался сообщения о том, что все в порядке, отпер и открыл дверь.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь путей на волю сколько угодно.
Она заглянула через его плечо и спросила:
– А он не… он не?..
– Не знаю. Это имеет какое-нибудь значение?
– Да, имеет. Я еще сроду… сроду не была замешана в… Вы не можете пойти посмотреть, как он?
– Ну, разве что из уважения к вам. – Грофилд подошел, опустился на колени возле тела и осмотрел его. – Дышит, – сказал он. – Правда, слабо.
– Я рада.
Он поднял на нее глаза и увидел, что она говорила серьезно. По его разумению, она вела себя не совсем последовательно. Только что она спускалась из окна на простынях и оглушала вооруженных бандитов самодельным кистенем, и вот уже она – Луиза Мей Элкотт.