— Я использую это против него, едва он сунется ко мне.
— А если он не приблизится?
— Приблизится. Я буду так вопить, что приблизится.
— Ладно, а мне что делать?
— Вы возьмете на себя второго.
— Какая же я умница, — сказала она.
— И впрямь умно. Подойдите сюда, давайте посмотрим, все ли готово.
Они снова ушли в ванную, и Грофилд вытащил носок из воды.
— Сойдет, — сказал он, придирчиво изучив его. — Дайте-ка мне полотенце, мы его подсушим. Она протянула ему полотенце и сказала:
— Я по-прежнему ничего не понимаю. Я глупа?
— Нет. Просто вам не хватает воображения. — Он обернул носок полотенцем, похлопал, чтобы из него вышла вода, и вернулся в спальню. — Это у нас дубинка собственного изготовления.
— Вот как?
— Именно. Горячая вода немного размягчила внешний слой мыла, и теперь, когда оно снова затвердеет, носок опять прилипнет к нему, и у вас в руках окажется изумительная дубинка, не хуже свинцовой. — Он поднял носок за верхний конец и показал ей. — Еще можно набить носок песком, но песка у нас нет.
— И это в самом деле сработает?
— Ручаюсь. Просто размахнитесь что есть сил. Если он будет стоять к вам спиной, на что мы очень надеемся, бейте по голове. Если окажется к вам лицом, бейте в живот. Затем, когда он согнется пополам, нанесите ему второй удар, по голове.
— Я не уверена, что смогу…
— Акапулько.
— Я знаю, — сказала она. — Но я никогда ничего подобного не делала.
— Тут нет ничего сложного, — заверил ее Грофилд. — Просто опустите руки вдоль тела, когда эти двое войдут, чтобы мешка не было видно за вашей юбкой. Когда я зашевелюсь, начинайте обрабатывать второго парня.
— А если я не справлюсь?
— Об этом не беспокойтесь. Знайте себе размахивайте мешком, рано или поздно попадете. К тому же я довольно быстро завладею пистолетом второго. В худшем случае вы хоть чем-то займете вашего, пока я управлюсь с его дружком.
Она покачала головой.
— Не знаю. Вылезти из окна было гораздо легче.
— С пятого этажа? Уж если тогда не испугались, сейчас-то чего бояться?
— Я испугалась, уж поверьте.
— И тем не менее полезли. Короче, вы обязательно справитесь. — Он лег на кровать, прижал к правому бедру баллончик с лаком. Дверь находилась слева, и баллончик можно было увидеть только в самое последнее мгновение. Он посмотрел на девушку, стоявшую у двери, и спросил:
— Вы готовы?
Она тускло улыбнулась ему, пожала плечами и кивнула.
— Ну что ж. Дайте мне сначала немного постенать, настроиться, а уж тогда стучите в дверь.
Она снова кивнула.
Грофилд закрыл глаза и стал вживаться в роль.
Профессиональный вор оставил план побега из этой комнаты, а профессиональному актеру предстояло осуществить его на деле.
Кто же он? Где же он? Эта комната без удобств, этот голый матрац, окно без занавесок, девушка, в задумчивости стоящая у закрытой двери… Франция, 1942 год. По улице только что проехали два грузовика с немецкими солдатами, следуя за «джипом», набитым гестаповцами. Здесь, на этой ферме, лежит раненый британский летчик, которого укрыла и пользует семья фермера и его красивая дочь. Сейчас главное — не издать ни звука, но он в беспамятстве и бредит, его лихорадит из-за страшной раны…
Грофилд принялся метаться, зажмурился и застонал.
Глава 2
— Помогите! Помогите!
Получилось у нее здорово, она орала и барабанила кулаками по двери. На кровати Грофилд верещал, как дух — предвестник смерти, — и потрясал правой рукой.
Дверь открылась так быстро и неожиданно, что Элен Мэри едва успела отпрянуть прочь и спрятать «мыльную свинчатку». Грофилд играл как по нотам, он повысил голос еще на одну октаву и пропорол своим воем потолок.
Громилы ворвались в комнату с пистолетами на изготовку. Это были Болтун и один из его помощников.
— Заткнитесь! — заорал Болтун на всех сразу, стараясь перекричать пронзительное верещание Грофилда. — Смотри за ней! — бросил он своему помощнику. — А ты закрой варежку!
Он подбежал к кровати. Второй разинул рот и стоял посреди комнаты, не обращая внимания на Эллен Мэри. Он просто таращился на Грофилда. Поднятая рука Грофилда упала вдоль тела, пальцы сжали баллончик с лаком.
Но у Болтуна были свои методы. Плевать он хотел, что за беда у Грофилда, ему просто надо было заткнуть пленнику рот, поэтому он подбежал к кровати, схватил пистолет за ствол и размахнулся, норовя огреть Грофилда по голове. Сквозь полуприкрытые веки тот заметил пистолет как раз вовремя, чтобы увернуться. Он дернулся так резко, что показалось, будто по ране полоснули ножом — во всяком случае, так больно ему не было уже два дня. Рукоять пистолета врезалась в матрац возле уха Грофилда.