Хоннер отполз от края. Ему полегчало, потому что не надо было больше смотреть вниз. Ни девушка, ни мужчина не вызывали у него никаких особых эмоций. Он не держал на них зла и не испытывал мстительных чувств.
Он поднялся на ноги и сказал:
— Надо найти телефон.
Глава 7
Губернатор хотел как-то помириться с мальчиком. Впрочем, скорее не хотел, а был вынужден. Хлопот полон рот, а он должен все бросить и нянчиться с приунывшим Хуаном.
Губы губернатора растянулись в улыбке. Харрисон чувствовал всю ее фальшь, когда вышел из коттеджа и, приблизившись к бассейну, с деланной непринужденностью упал в шезлонг рядом с Хуаном и сказал:
— Ну вот, теперь лучше. Приятно снова видеть тебя, малыш!
Хуан робко улыбнулся и ответил:
— Я хотел устроить сюрприз.
— Так и вышло, как пить дать! Что ты скажешь, Эдгар?
Доктор нервно улыбнулся.
— Да уж точно.
— Мне жаль, если я сделал что-то не так, — произнес Хуан.
— Нет-нет-нет! Я всегда рад тебя видеть, Хуан, и ты это знаешь. Если тебе удалось на день-другой сбежать от этой тягомотины. Бог тебе в помощь, что ж тут скажешь. Забудь о том, как я тебя встретил. Сам знаешь, каким я иногда бываю по утрам.
— Дядюшка Эдгар сказал, что вас расстроил какой-то телефонный звонок.
— Он это сказал? — Ошарашенный губернатор посмотрел на доктора. Тот никак не мог знать о гибели Эллен Мэри, это было попросту исключено. Иначе он не сидел бы сиднем — бледный, вялый и, как обычно, нервный.
Доктор ответил:
— Я сказал Хуану, что, возможно, ты окрысился на него из-за звонка. Надеюсь, ничего серьезного?
— О нет, — заявил губернатор, опомнившись, но все еще в слишком большом смятении, чтобы воздать Эдгару по заслугам за его сообразительность. — Ничего серьезного, просто пригласили на обед, но что-то напутали. Да, надо и для тебя подыскать местечко, — сказал он Хуану. — Поближе к отцу, если удастся.
— Не надо слишком суетиться из-за меня, — сказал Хуан.
— Это пустяки, малыш.
— Я полагаю, ты с нетерпением ожидаешь новой встречи с отцом, а? — спросил доктор.
— Да, наверное, — неубедительно ответил Хуан.
— Ничего, — вставил губернатор, — окончив учение, он будет видеть отца все время. Не так ли, Хуан?
— Нет, сэр, — ответил Хуан.
Оба удивленно взглянули на него, причем у губернатора вдруг свело живот. Неужели еще и это? Неужели только этого не хватало? Губернатор произнес, не сумев совладать со своим голосом:
— Нет? Что значит нет? Ты поедешь домой.
— Дядюшка Люк… Я… — Юноша замялся, бросил взгляд на Эдгара и заговорил снова:
— Мой дом — Пенсильвания. Соединенные Штаты. Герреро я не знаю, у меня нет к нему никаких чувств. На борту самолета, когда стюардесса… дядюшка Люк, я… я хочу остаться с вами.
— Но как же твой отец? — спросил доктор. Мальчик повернулся, ему явно было легче вести разговор через посредника, чем напрямую.
— Ну какой он мне отец? — спросил он. — Мы даже не знаем друг друга, не хотим знать друг друга. Дядюшка Люк — вот тот человек, которого я знаю, тот, кого я… Я чувствую себя членом его семьи, а не членом семьи какого-то там генерала из банановой республики, которого я совершенно не знаю, — Он снова повернулся к губернатору, страстно желая, чтобы его поняли. — Я американец, дядюшка Люк, — сказал он, — а не геррероанец. Я перестал им быть с младенческих лет. Я хочу остаться в Штатах. Хочу изучать правоведение.
Хотя чувство разочарования и безысходности все усиливалось, губернатор все же отдавал себе отчет в том, какую честь ему оказывает Хуан, но он всячески старался прогнать эти мысли прочь: они вели к многочисленным сложностям нравственного толка, столкновению приверженностей, смущению перед лицом выбора. Губернатор развел руками и произнес:
— Не знаю, что и сказать. Доктор пришел ему на помощь.
— Хуан, но ведь кое-кто рассчитывает на тебя. Я имею в виду людей в твоей стране, Герреро.
— Там меня никто и не знает.
— О нет, вот тут ты ошибаешься. Твой отец… право, не знаю, в курсе ли ты, но он не совсем здоров. Не ровен час умрет, а некоторые люди в Герреро надеются, что ты станешь его преемником… э-э… поведешь срой народ… э-э…