— Для меня ты прекрасен, — совершенно искренне проговорила Тиша.
— Тогда уйди из этого замка. Я связан с тобой, и, если ты уйдешь отсюда, я смогу последовать за тобой.
Тиша оторопела:
— Эдван, я не могу уйти отсюда. Я связана со своим хозяином.
— Поэтому ты сама так переменилась? Потому ты так стараешься украсить для него этот замок и прихорашиваешься сама?
Тиша решила было, что он говорит о Корише, но потом она заметила, что Эдван скосил глаза в ту сторону, куда совсем недавно ушел Рашед. Она никак не могла подобрать слов, чтобы объяснить ему то, что произошло за эти годы. Да того и гляди, кто-нибудь войдет и застанет ее беседующей с призраком. Поэтому она лишь ласково сказала:
— Мы с тобой будем свободны, мой Эдван. Я уже все обдумала.
Миновал еще один год. Порой Тиша ощущала присутствие Эдвана, даже когда была не одна. Кажется, кроме нее, никто больше не видел призрака. Она прилежно училась и ни разу не упустила случая сделать что-либо приятное для Рашеда. Она купила щипцы для завивки и теперь всякий раз завивала волосы, прежде чем уложить их в прическу. Наряды ее стали менее ярки и более элегантны. Иногда, когда Рашед, постучавшись, заходил к ней в комнату, он обнаруживал, что Тиша прихорашивается или примеряет новое платье. После его ухода являлся Эдван, даже не пытавшийся скрыть раздражение, и тогда Тиша старательно красовалась перед ним, уверяя, что только ради него и старается и что скоро они покинут замок. И гнала прочь мысль, что на самом деле ей важно только одно: нравятся ли ее платья Рашеду.
Все это время она почти не виделась со своим хозяином. Он не трогал ее и редко искал ее общества, разве что когда нужно было принимать гостей. Он перестал даже бахвалиться ее покорностью и просто принимал эту покорность как должное — так же, как и покорность Рашеда. И вот однажды вечером Кориш пригласил шестерых лордов из Южной Стравины на ужин с жаренным на вертеле фазаном и выдержанным вином.
И Кориш, и Тиша давно научились очень ловко притворяться, что едят. Мертвецы вполне могли есть человеческую пищу, просто от нее для них не было никакого прока, да и вкус они чувствовали только сырых продуктов, особенно фруктов. Жареное мясо было для них тошнотворно теплым, вино в лучшем случае сносным, хотя иногда и приятным.
Когда Кориш хотел обратить внимание одного аристократа на изысканный гобелен, который по заказу Тиши привезли из Белашкии, она вежливо вмешалась и задала гостю некий вопрос. Говорила она на древнем и малораспространенном стравинском наречии, которым пользовались только праздные аристократы, гордившиеся чистотой своей крови. Тише вовсе не трудно было получить нужные знания, проникнув в мысли собеседника, и к концу первой фразы ее произношение было уже совершенным.
Аристократ восторженно заулыбался и, отставив кубок, охотно ответил ей. Все, кто сидел за столом, вступили в беседу на почти забытом языке — все, кроме Кориша. Некоторое время он был в недоумении, потом занервничал, не понимая ни слова, — и тут Тиша перехватила его взгляд.
Она вложила в свой взгляд все презрение, которое накопилось в ней за эти годы, — и оно обрушилось на Кориша, точно океанский вал.
Наконец он понял, что происходит, и его недоумение сменилось едва скрываемой яростью. Впервые Тиша испытала сладкий вкус свершившейся мести. Близилось исполнение ее планов.
Незадолго до рассвета, когда все гости уже благополучно разошлись по спальням, Кориш спустился в главную залу, где у огня сидела Тиша. В последнее время он стал подражать в одежде Рашеду, и сейчас на нем были превосходного покроя панталоны и темно-оранжевая рубашка; кольчугу он давно уже не носил.
— Не забывайся, моя госпожа, — ядовито проговорил он. — За ужином я был крайне огорчен.
— В самом деле? — Тиша выразительно вскинула искусно выщипанные брови, хорошо понимая, как выглядит в черном платье с низким вырезом, с каштановыми косами, уложенными короной вокруг головы. — Это потому, что ты низкого рождения и не мог принять участие в нашей беседе. Ты ведь даже не древний. — Все это она говорила ровным и даже почтительным тоном. — Знаю, Рашед верит в твою древность, но его славное сердце легко обмануть. Кем ты был при жизни, мой господин? Наемником? Охранником в караване? Как тебе удалось сбежать от своего хозяина?
Ее стрелы попали в цель, и Кориш отпрянул.
— Не смей так говорить со мной! — хрипло приказал он.