В столешницу, там, где только что была его голова, глубоко вонзился стилет. Жуткое, пронзительное рычание разнеслось по зале. Из-под стола, ближнего к очагу, вынырнул белый пес и уставился прямо на Крысеныша.
Рашед сунул меч в ножны и без малейших усилий взобрался по стене таверны, цепляясь ногтями за щели и расселины между досками.
Все это предприятие готовилось в чересчур большой спешке, а потому не отличалось ни обдуманностью, ни отточенностью действий. Будь у него время, он бы три-четыре ночи подряд до того пробирался в таверну, изучая привычки обитателей дома: кто где спит и когда отправляется в спальню, кто запирается на ночь, кого мучит бессонница и где именно охотница держит свою саблю. Он узнал бы много полезного, прежде чем взяться за дело. Теперь же он вынужден действовать наобум.
Он прополз вдоль края крыши, выискивая окно, в которое удобнее будет забраться. Предпочтительнее, чтобы это не оказалось окно спальни охотницы, иначе она чего доброго проснется и успеет броситься к двери. Свесившись с края крыши, Рашед заглянул в окно, не задернутое занавесками. В просторной комнате без труда помещались двуспальная кровать, несколько сундуков и кресло. Постель пуста. Значит, кто-то в доме еще не спит, и Рашед понял, что ему надлежит поторопиться. Правда, он приказал Крысенышу, чтобы тот обошелся без шума и кровопролития, но разве это будет первый случай, когда Крысеныш нарушал приказы? С него станется в темноте наткнуться на кого-нибудь внизу и разбудить весь дом. Затем Рашед увидел, что на матрасике у кровати спит маленькая белокурая девочка. Судя по ровному и глубокому дыханию, она спит крепко и шаги Рашеда ее не разбудят. Впрочем, девочке и так нечего было бы опасаться. Рашед никогда не испытывал желания охотиться на детей.
На окне не было запора, и в считанные секунды Рашед беззвучно проник в комнату. Он осторожно обошел спящую девочку и, приоткрыв дверь спальни, выглянул в коридор. Там никого не было. Рашед увидал еще две двери и лестницу, ведущую вниз, стало быть, искать ему придется недолго. Он выбрался из комнаты и бесшумно прикрыл за собой дверь.
Необычное, с подвывом, рычание донеслось снизу, из общей залы, и по спине Рашеда пробежали мурашки. Рычание повторилось, и к нему прибавились удар и хруст ломающегося дерева.
Дверь в конце коридора распахнулась. Рашед застыл на месте.
Распущенные волосы женщины в беспорядке разметались по плечам, однако она еще не успела переодеться ко сну — на ней были облегающие штаны и кожаный жилет. Из нижней залы теперь отчетливо доносился шум схватки: рычание, вскрики, оглушительный грохот. Охотница широко раскрыла глаза.
— Ты… — начала она изумленно.
Не дав ей договорить, Рашед одним прыжком оказался возле нее и всей тяжестью своего тела ударился о дверь, которую она пыталась закрыть. Не удержавшись на ногах, они оба ввалились в комнату.
Лисил выхватил из рукава второй стилет, стыдясь того, что его сумели застать врасплох. Пригнувшись, он перебежал между столами и, обогнув их, двинулся к открытому окну. Паршивец сумел забраться в дом, а он, Лисил, ничегошеньки не заметил! Может, он просто стал рассеянным, а выпивка тут вовсе и ни при чем?
Малец прыгнул, и в тот же миг незваный гость попытался отодвинуть стол, на который должен был приземлиться пес. Стол закачался, и Малец ударился о него передними лапами. Ножки стола, не выдержав такой тяжести, подломились, и пес с грохотом и треском рухнул прямо на своего противника. Глухой удар, яростное рычание, и дикий, исполненный боли визг.
— Малец, назад! Назад! — что есть силы крикнул Лисил, расшвыривая стулья, чтобы добраться до места схватки.
Пес подчинился приказу, хотя и невольно: его отшвырнули так, что он кубарем покатился по полу, налетел на стулья и, запутавшись в них, рухнул на спину.
— Ни с места! — велел псу Лисил и, двинувшись к окну, осторожно выглянул из-за края перекошенного и разбитого стола.
Пришелец выпрямился одним лишь плавным, нечеловеческим движением. Лунный свет из щели между ставнями упал на его лицо, высветил темные черточки на щеке — следы когтей Мальца. Лисил разглядел наконец лицо незваного гостя и остолбенел…
Это был Крысеныш, тот самый грязный оборвыш, с которым они повстречались на дороге в Миишку.
— Тебе что, в прошлый раз мало досталось? — осведомился Лисил.
Крысеныш провел ладонью по щеке, потрогал следы когтей, словно до сих пор не мог поверить в их существование. Затем он отнял руку и уставился на свою окровавленную ладонь.
— Ли… ицо… — потрясенно прошептал он. — Мое лицо…