Она снова села на единственный старый стул. Через пару часов послышалось шаги в коридоре. Они приближались, а потом открылась дверь в полуподвальное помещение. Маргарита встрепенулась и, обернувшись, посмотрела на вошедшего. А это был сам Марек Маккой. Маргарита удивленно смотрела на него. Она не могла поверить своим глазам. И до нее медленно стало доходить, кто ее похититель. Но вот поверить в это она никак не хотела.
Он подошёл к мёртвой горничной, что лежала на полу.
— Ты? Но как? Зачем? — удивлённо пролепетала Маргарита она ожидала увидеть кого угодно, но только не его. Она встала со стула, приблизилась.
— Неудивительно, что ты ее убила. Знаешь, вы, кровососы, совсем не умеете себя контролировать. — Он слегка пнул ногой труп горничной. — Надо здесь прибраться, не так ли? — с пренебрежением произнес он.
— Но зачем? Ради чего ты меня похитил?
— Ты разозлила меня своим нежеланием выполнить мою просьбу и все.
— Просьбу? — переспросила она.
Ах да, он просил, вспомнила она, чтобы Маргарита сказала тогда, на перемене, что она сама случайно вызвала этого ужасного тарантула... и она должна была сказать это учителям и его отцу. Что во всем виновата сама. А он ни при чем. Только девушка никак не понимала, а зачем она должна взять его вину на себя? И отказывалась.
— Не заговаривай мне зубы! — раздраженно произнес он. — Если я говорю, значит, так надо, — нервозно произнес он и сжал ее руку еще сильнее, отчего она ощутила боль. Марек сам по себе был властным и грубым. А он тогда требовал и требовал, а она все не соглашалась.
А от его ответа на свой вопрос просто потеряла дар речи. Ее похитили, ей причинили адскую боль лишь потому, что она посмела отказаться выполнять очередную,
скажем так, прихоть «господина» Маккоя. А он просто стоял возле Марго и крутил сейчас в руках тонкий прут. Словно играл им.
— Значит, ты можешь надо мной издеваться, гадина, — тут она почувствовала боль в правом боку, которая начала медленно распространяться по всему телу, девушка отошла от него на пару шагов и прижалась к холодной каменной стене, опершись о нее. И чем хуже она о нем думала и больше злилась, тем сильнее эта боль становилась.
— Можешь меня похищать, пытать с помощью этой новой своей магии. — Марго начала сердиться, и боль возросла.
— Я не хотел тебе причинять вред. Но ты хотела применить магию.
— Я защищалась. А что ты хотел? — со злобой произнесла она. — Чтоб я просто стояла и ждала, когда меня ты похитишь? — начала еще больше злиться девушка. — Да еще как...— Тут ее голос оборвался, и Марго начала задыхаться. Ее лёгкие словно сдавило тисками от боли.
— Я не хотел причинять тебе вред. По крайней мере, такой, — закончил он. Спокойно продолжая крутить в руках тонкий прут. Марек же выглядел не столько сердитым, сколько раздраженным. Он громко вздохнул, заметив, что Маргарита не может дышать. Приблизился к Марго, схватив ее за плечи, прижал к стене, пригвоздил ее буквально всем своим телом.
— Прекрати злиться и плохо обо мне думать. — Марго шеей ощущала его теплое дыхание, а тело его было прижато к ней. И его губы находился всего в нескольких дюймах от ее.
— Пожалуйста. Я не хочу причинять тебе боль. Остановись.
— А о чем я должна думать? — прохрипела Маргарита. — Если... — и ей снова стало не хватать воздуха.
— Попробуй подумать обо мне что-нибудь хорошее, просто попробуй, и боль прекратится. Но я останусь хозяином этой боли и смогу возобновить ее, — а здесь парень уже врал, он пока плохо понимал, как работает эта боль и как ею управлять. — Когда захочу. Я могу причинять тебе ее снова и снова.
«Он хозяин этой боли», — со страхом подумала Марго. Надо успокоиться или хотя бы попытаться успокоиться. И подумать о нем что-нибудь хорошее… — ее мысли метались в голове, скакали в какой-то бешеной невиданной скачке. Она посмотрела на Марека, словно пытаясь найти хоть что-то хорошее, на его волосы, глаза... Но в ее собственных глазах стало медленно темнеть от боли. Она начала проваливаться в небытие. С трудом удерживая ускользающее сознание, Маргарита подумал о том, какие у него дивные, а возможно, красивые серые глаза. Ее мысли путались, и тут она вспомнила их последний поцелуй, тот самый, в кабинете академии. За эту мысль Маргарита ухватилась, как утопающий за соломинку. Боль стала медленно затихать, девушка расслабилась и слегка навалилась на него, судорожно хватая ртом воздух.