— Чёрт, Хан, я сплю…
— Ещё? — подивился сонливости сына. — Ну, — кивнул мысль, — он у тебя хотя бы есть…
— Не начинай, — ворчливо перебил сын.
— Смерть сестры и тётки тебя не тронули?
— Не смей упрекать меня в бесчувственности, — буркнул недовольно Карим. На миг умолк, раздалось копошение. — Спасибо, что разбудил, прости, мне вставать пора, — монотонно пробубнил. — Если нужно поговорить — не телефон! — напомнил, что нам не стоит светиться в эфире.
— Как подарок? — решил уточнил на прощание.
— Какой? — озадачился Карим.
— Ты его не видел? — теперь и я подивился.
— Пап, я вернулся домой пару часов назад. Ничерта не видел. Я устал как чёрт. Лёг спать…
— Скоро буду, — отрезал я и сбросил вызов.
— Привет, — с недовольным лицом встретил меня Карим у себя дома немного погодя. Уже переодетый к работе: в белоснежной рубашке, чёрных брюках. Почти бодрый… и небритый, хотя в отличие от меня предпочитал чистоту линий лица.
— Доброе, — кивнул я, входя в зал. Мои ребята вошли следом и заняли привычные места, даже не спрашивая, можно ли.
— Бать, ненадолго, — застёгивая пуговицы на рукавах, проворчал Карим, — сам знаешь, у меня дел столько… — неопределённо качнул головой.
— У тебя никогда нет на отца времени, — упрекнул без злобы.
— Так я твоими делами занимаюсь, — хмуро парировал сын. — И пока ты в войнушки играешь, я разгребаю дела. В морге, кручусь по банкам, с ментами и судьями. И живу, мать твою…
— Не поминай мою мать, а твою бабку всуе, — процедил я, ничуть не сомневаясь, что сын на чувствах брякнул.
— Да-да, — закивал устало Карим. — Но я уже зашиваюсь, — уместил руки на талии, и на меня укоряюще воззрился. Как наяву представил своего сына, окопавшегося в документах, расчётах и цифрах, а тут ещё и возня с телами родственников…
— И да… — с едким неудовольствием кивнул на второй этаж Карим, — что это за девица у меня заперта в комнате?
— Исмаил был должен сказать! — сухо обронил я.
— Он что-то вчера пытался сказать, но я устал и не слушал, — признался Карим, почесав затылок. — А сегодня его уже тут не было… Стой, — покривился, — это и есть подарок? — выпучил глаза.
— Не благодари. Тебе ходить по девкам некогда, поэтому она теперь у тебя будет дома. Ждать.
— У меня есть любовница, — напомнил сын. И я нахмурился:
— Назвать ту девицу постоянной любовницей даже у меня бы язык не повернулся. Она — профессионалка. Плати — сделает, что желаешь, или делай с ней, что пожелаешь. А эта — твоя домашняя игрушка.
— Хан, — развёл руками сын, — мне не нужна ни домработница, ни наложница, и даже просто гостья. Мне некогда приглядывать за девицей. У меня на это нет времени! — чеканил недовольно. — Погоди, а кто она? — упавшим голосом и секундой погодя.
— Отгадай, — хмыкнул я, размазавшись спиной по спинке дивана и, водрузив на неё руки по разные стороны.
— Юсупова? — вытаращился Карим, и тотчас категорический жест сделал:
— Стоп! Нет! Не говори, — пальцем в меня ткнул упрекающе и осуждающе. — Я не должен этого слышать! Я её и видеть не должен! Нет и нет!
Мда у меня не типичный сын авторитета. Карим шибко умный, чтобы прожигать жизнь, но слишком ответственный и правильный, чтобы уметь отдыхать.
Он не мажор, как многие дети знакомых — ни вечеринок, ни гонок, ни наркоты, не беспорядочного секса. Всё строго и по расписанию. Не походил на меня ни фигурой, ни лицом, ни характером, но я гордился им, хоть и понимал: Карим — сильный финансист, это огромный плюс нашему делу, подкованный юрист, — что в наше время и при нашей деятельно — на вес золота.
Но…
Но встать на моё место он и не захочет, и не сможет — не потянет! Тут другие принципы нужны, и стержень лидера. Стальной характер, несгибаемый. И цинизм… Ещё нужно не бояться замараться, а сын… готов помогать, но вмешиваться в разборки — не желал.
До сего момента я ему позволял быть в стороне, но теперь… задета честь семьи, пролита НАША кровь! Так что, как бы его не любил и не уважал, ему придётся не только заниматься нашим состоянием, решать дела с банками, государством, парнёрами, конкурентами и разными инстанциями, но и руки замарать местью…
— Ты не понял, — я поднялся в рост, не сводя глаз с сына. — Это тебе подарок от Юсуповых. Он не возвращает, не отпускается и не передаривается, только сдаётся в утиль.