— Да… — неуверенно ответила Данфейт и поднялась на ноги.
— Ты какая-то зеленая…
— Спасибо за комплемент, Айри, — ответила Данфейт и состроила кривую улыбку на лице.
На этот раз обе ее ноги подкосились и она, не успев схватиться за перила, полетела вниз.
Когда Дани открыла глаза, перед ней маячило лицо Кимао. Ты смотри, побрился…
— Значит, все хорошо, — заявил Кимао и протянул ей руку.
— Спасибо, — ответила Данфейт, поднимаясь на ноги с пола.
Что-то было не так. У нее ничего не болело. Данфейт даже прикоснулась к своей голове, чтобы нащупать шишку на затылке.
— Странный день, — покачала головой Данфейт и направилась прямиком к креслу.
По дороге у нее еще раз заплелись ноги, но она сгруппировалась и не упала. Кимао, Айрин и Орайя молча смотрели на нее. У всех на лицах застыло недоумение.
— И это все? — спросил Кимао.
— Ты о чем? — не поняла Дани.
Кимао прищурился и посмотрел на Орайю. Тот отрицательно покачал головой и взглянул на Айрин.
— А мне откуда знать? — возмутилась Айрин.
— Да что случилось? — прокричала Данфейт, приподнимаясь в кресле и свешиваясь с подлокотника.
— Оставьте нас, — попросил Кимао.
Орайя и Айрин не стали перечить. Айрин посмотрела на Данфейт с некой жалостью, и вышла следом за Орайей.
Кимао присел в кресло рядом с Дани. Он не хотел смотреть на нее, но знал, что рано или поздно ему придется это сделать. Кимао поднял глаза и встретил усмешку. Вот сейчас он спросит ее о главном, а когда она поймет суть произошедшего, улыбка покинет ее лицо. Кто знает, когда она улыбнется ему в следующий раз, и улыбнется ли вообще когда-нибудь?
— Ри рассказывал тебе о «Возвышении»?
— Это ритуал посвящения аркаина, когда тот становится зрячим.
— И в чем он заключается, ты знаешь?
— Не совсем, но думаю, что это связано с каким-нибудь испытанием, — пожала плечами Данфейт.
— А что ты знаешь о «матриати»?
— «Матриати»?
Кимао закрыл глаза и потер рукой уставшие глаза.
— «Возвышение» — это ритуал, в котором принимают участие два аркаина. Один из них становится зрячим, а другой — матриати.
— Это что, борьба какая-то?
— Нет. Это этап в жизни аркаина, когда он должен принять отведенную для него роль. Тот, кто сильнее, получит все. Тот, кто слабее, потеряет свою свободу.
— Ты хочешь сказать, что «зрячими» называют тех, кто поработил кого-то? — не поняла Данфейт.
— Да.
— В чем же заключается суть «Возвышения»?
— В сексе. Тот аркаин, который сильнее, прикрепляет к своей оболочке того, кто слабее во время оргазма. Первый, после «Возвышения» называет себя «зрячим», второй — «матриати».
— Ты говоришь о рабстве?
— Называй, как хочешь, — ответил Кимао и отвернулся. — Одни созданы для того, чтобы управлять, другие — чтобы охранять тех, кому принадлежат.
Данфейт молчала. Она еще не осознала того, что он хотел ей сказать. Безусловно, она все поняла, но еще не осознала.
— Ты хочешь сказать, что мы с тобой…
— Да, переспали.
— Когда?
— Ночью.
— И ты сделал из меня раба?
— Матриати, а не раба. Когда твое поле привыкнет к тому, что зависит от меня, силы вернутся к тебе.
Данфейт продолжала внимательно на него смотреть. Он повернулся к ней и заглянул в глаза. Он чувствовал себя предателем, лжецом, который обманом лишил свободы другого человека. Она теперь принадлежала ему, как вещь. Как к вещи он и обязан был относиться к ней. Его желания для нее закон. Любая прихоть, любой каприз должны были быть удовлетворены по первому требованию. Иначе… Что иначе? Он сможет ее убить? Он сможет заставить ее корчиться в муках перед ним? Он принесет ей страдания, гораздо большие, чем физическая боль? В том мире, где существовал он, матриати не уважали. И даже страх быть повергнутым от руки зрячего, которому принадлежит раб, не способен был изменить этого. Но все равно, каждый день пары связанных создавались вновь и вновь. Одни соглашались сыграть в игру, где победителем должен был оказаться только один. Другие подчинялись добровольно, чтобы навсегда связать свою судьбу с тем, кого по-настоящему любили.
— Что ты сделал? — закричала Данфейт. — Что ты сотворил со мной?!
— Он закрепил тебя к своему полю, — уставшим голосом ответил Учитель, вошедший в зал. — Теперь ты не можешь покинуть его против его воли. Не можешь причинить ему вред, не можешь позволить ему умереть, ведь погибнешь при этом сама.
Данфейт поднялась на ноги и посмотрела на Учителя. Этот взгляд… Кимао был знаком этот взгляд. Так же смотрела на Ри его мать перед смертью. Разочарование и презрение, и еще боль от раны, которая кровоточила всю ее жизнь.
— Он подкормил нас риагой на ужин.
— Чем? — не поняла Дани и посмотрела на Кимао.
— Афродизиак направленного действия. Тебя начинает тянуть к тому, кто съел то же самое.
Данфейт закрыла глаза и пошатнулась.
— Подробностей ты не вспомнишь. Я так хочу. Но, в общем, ты уже все поняла.
— Ты… — прошипела Данфейт и кинулась на него.
Ему даже не пришлось поднимать своей руки, чтобы остановить ее. Данфейт упала перед ним на колени и склонила голову, не в силах подняться или что-нибудь ответить.
— Это ничего не значит. Здесь нет эмоций или чувств. Это — «Возвышение», которое под действием риаги, я тебе подарил.
Он говорил об этом, как о подачке. Честь? Он оказал ей честь, поработив и привязав к себе? Ярость Данфейт достигла своего апогея и заставила ее против воли Хозяина поднять голову.
Кимао даже наклонился к ней, зная, каких усилий ей стоило перечить ему. И то, что он увидел на дне ее темных карих глаз, его удивило. Это нечто, что пульсировало внутри и разгоралось, словно огонек, то, чего он никогда не видел в глазах других женщин, смотревших на него. Он попытался заглянуть в ее мысли, но абсолютное молчание лишь подтвердило его первоначальное предположение: все не так просто, как могло показаться вначале.
Данфейт сжала руки в кулаках и мысленно закричала. Так же сильно, так же громко, как кричал он, сбивая ее с ног вчера. И этот вой он услышал в своей голове. Он оглушил его на долю секунды, на тот миг, пока Кимао не остановил ее. Теперь Данфейт лежала на полу. Она не могла двигаться, точнее, она вообще не чувствовала собственного тела. Она увидела, как Учитель склоняется над ней и заглядывает в пустые глаза.
«Почему?» — мысленно произнесла Данфейт, обращаясь к нему.
— Кимао слишком талантлив. Мои бывшие соратники рано или поздно разглядят в этом опасность. У тебя тоже есть свой дар. Ты ловкая, быстрая, выносливая, но, к сожалению, до сих пор не научилась управлять материей. Вначале, я рассчитывал, что смогу обучить тебя, но увы… А потом, я увидел в тебе нечто иное. Ты словно создана для того, чтобы быть матриати. Матриати для Кимао. Я готовил тебя, сумел развить твои способности и отшлифовать мастерство. Оставалось лишь закрепить тебя за ним. Над этой задачей я размышлял довольно долго. Я знал, что он вряд ли согласиться принять такую спесивую натуру добровольно. Потому пришлось пойти на хитрость.
— Отойди от нее, — прошептал Кимао. — Не думаю, что ей приятно лицезреть твое лицо.
Ри выпрямился и посмотрел на Кимао.
— Так ты благодаришь меня за подарок?
— Ты говоришь о человеке, а не о вещи.
— Пусть так, но ведь это не я закрепил ее? — улыбнулся Ри.
— Какой же ты…
— Это ты такой, Кимао. Ты.
Кимао отвернулся от него и откинулся на спинку кресла.
— Слушай внимательно, Данфейт, — обратился к ней Учитель. — Повторять этого тебе никто не станет. Освободиться можно, но для этого нужно превзойти своего зрячего. Другого пути у тебя нет. Я дал тебе шанс, выбив место в Академии. Я знаю Кимао, он не станет тебе мешать или пытаться пользоваться тем, что получил. Просто, ты будешь его охранять, вот и все. Если сможешь возвыситься над собой — станешь свободной. Если нет — умрешь вместе ним.
— Будьте вы прокляты, Ри Сиа!!! — застонала Данфейт и закрыла глаза.
Учитель искоса посмотрел на Кимао.
— Не стоит говорить ее губами.
— Будь ты проклят, Ри Сиа, — ответил Кимао и поднялся с кресла. — Будь ты проклят!